Фридрих Незнанский - Серьезные люди

— Нет уж, давайте мы сделаем таким образом, — возразил Антон, — мы можем ехать за вами, пожалуйста, скажите адрес, какое отделение, мы приедем и дадим любые показания, которые вы от нас попросите.

Вышедший с другой стороны милиционер был в чине капитана. Он был старше, ленивее, толще и свинообразнее, на нетвердых ногах обогнув машину, подошел к Плетневу и закричал, дыхнув застарелым перегаром:

— Что здесь происходит? Всех виновных в машину! Приказываю! Кто таков? Руки на капот!

— Спокойно, капитан! — ответил Щербак. — Нигде пьяных нет, поскольку никто ничего не пил, а вот от тебя несет, как из винной бочки.

— Что ты сказал? — засипел капитан и потянул руку к карману за пистолетом.

Он уже вытаскивал оружие, когда Щербак резким и сильным ударом ребром ладони вышиб пистолет. Тот шлепнулся наземь. Щербак наступил на него ногой. А следующим ударом отправил капитана в нокаут и сказал:

— Баловаться оружием опасно. Особенно в пьяном виде. Сержант, подойди сюда. Давай, помогай грузить твоего кабана.

Оторопевший сержант послушно открыл заднюю дверь машины, и они вдвоем засунули в салон так и не пришедшего в себя капитана. После этого Щербак аккуратно платком поднял за скобу пистолет, валявшийся на земле, и швырнул его на пол салона. Вот тут и наступил момент, когда сержант тоже попытался схватиться за оружие. Это, наверное, от непонимания идиотизма ситуации, в которой он оказался. Но его рукой остановил Плетнев.

— Оружие — это серьезная штука, ею баловаться нельзя. У вас могут быть очень большие неприятности. Мы сейчас вызываем сюда УСБ, ты знаешь, что это такое. Устанавливаем факт пьянства твоего шефа, и после этого ему гарантируем как минимум одну звездочку долой. Не хочешь нам объяснить, давай поезжай и объясняйся с начальством сам, чем вы сегодня занимались. А мы позвоним и проверим. Свободен, сержант.

— Ничего себе заведение! Красота, обслуга, хозяева! — сказал Щербак. — Ну, что будем делать, Антон? Провожать до отделения или ну их всех?

— Видимо, придется провожать, потому что у меня есть сомнения, что в отделении весь этот наш демарш воспримут правильно, и уж во всяком случае они постараются большую часть вины переложить на нас с тобой, поэтому капитана я бы так не бросал.

— Ну давай, — сказал Антон.

Но тогда возникли женщины. Их сыщики не хотели брать с собой. Но те заявили, что обязаны присутствовать хотя бы в качестве свидетелей. Героизм ненужный проявить решили, не догадываясь, чем он может им в конечном счете обойтись.

— Ну, свидетельницы так свидетельницы. Тогда по машинам.

Женщины сели в машину. Антон поправил привычно задравшийся подол Элки, опустив его на колени, и, пригрозив пальцем, сказал:

— Сейчас без глупостей, занимаемся делом.

Она усмехнулась в ответ.

И они поехали вслед за милицейской машиной. Та петляла недолго и вскоре приехала к своему «заведению» на Усачевскую.

Вышедший сержант вопросительно посмотрел на Антона и Щербака.

— Ну, чего, как прикажете докладывать-то? Что вы его избили, что он до сих пор в себя прийти не может?

— Нет, зачем же, мы сделаем проще, мы прямо сейчас пройдем к начальнику отделения, покажем пистолетик, что на полу валяется, заодно пригласим медицинскую комиссию для осмотра капитана на предмет установления наличия в его организме изрядной доли алкоголя. А если ты что-нибудь сжульничаешь, то учти, плохи твои дела. Так что давай-ка начинай вытаскивать его из автомобиля, а мы тебе поможем.

Капитан в это время мычал, пытался отбиваться, сыпал ругательствами, но общими усилиями они его вытащили и поставили на ноги, после чего с большим трудом втроем завели в «дежурку», где опустили на диван. И точно так же, держа в носовом платке скобу пистолета, Щербак спокойно положил его на стол дежурного.

— Вот доставили вашего работничка. Как связаться с вашим руководством? Кто на месте? Где начальник отделения?

— А что, он заболел? На него напали?

Дежурный растерялся, он не знал, что делать.

— Нет, он мертвецки пьян, при этом размахивал оружием, вот пришлось остановить и привезти домой. Вы уж тут давайте, ребята, разбирайтесь. Никуда не годится.

— А вы кто такие?

— А мы те самые случайные прохожие, на которых он напал.

— Но он не мог напасть на случайных прохожих!

— Да вот так получилось, понимаете.

— Ну, в том, что и как получилось, мы разберемся. Давайте, сейчас я позвоню начальнику.

Через минуту со второго этажа спустился начальник отделения, сухо представился: «Подполковник Устинцев», посмотрел удостоверения Щербака и Антона и задумался.

— А зачем вам, ребята, все это надо?

— А он у вас, знаете ли, ведет себя неприлично. Может, он послушно служит хозяину того кабака, потому что примчался сразу, как только разразился скандал. Видно, тот позвонил ему.

— А какой скандал?

— На наших женщин напали несколько аборигенов с Усачевки. Ну, и пришлось нам их, значит, защищать. Причем один там оказался немного пострадавшим. Так вот эти голубчики, сержант и пьяный в дым капитан, приехали как бы на помощь, как бы мы им объяснили ситуацию, капитан не понял, сам выхватил пистолет, начал размахивать и требовать, чтобы все мы положили руки на капот, в то время как азербайджанская, или чья она там, братия дружно кричала: «Канечно, их надо немедленно арестовать! Всех пасадить, ани шовинисты!» Вот такая картина, привычная для Москвы, да, подполковник? Кончилось все это у нас тем, что мы успокоили капитана, уложили его в машину и доставили сюда, сами приехав следом, чтобы выяснить на месте, каким образом пьяный вдрызг капитан оказался на службе? Женщины, которых мы защищали там, в настоящее время сидят в машине и ждут, когда вы их пригласите для дачи показаний.

— Ну, что ж, этого давай…

— Надо, прежде чем давать, — сказал Щербак, — провести медицинскую экспертизу, а то ведь потом скажут, что упал человек нечаянно, нос разбил. А он не по этой причине пострадал.

— Ну, учить-то меня не надо, — сказал подполковник и повернулся к дежурному: — Дежурный, вызови этих самых ребят, чтоб принесли трубочку подышать ему.

— Тут не трубочка, тут бидон нужен, — рассмеялся Щербак.

— Ладно, острить не будем, — сказал подполковник, — давайте ваших свидетельниц и поднимайтесь ко мне в кабинет. А ты шевелись! — крикнул он дежурному.

Не хотелось подполковнику милиции Устинцеву заниматься этим делом, очень не хотелось. Он морщился, что-то искал в ящиках стола, двигал стулья, потом наконец предложил сесть, потом достал несколько листов бумаги, положил на стол и сказал:

— Пусть каждый напишет, как было дело. Самостоятельно, друг у друга не списывать. Пишите все, как было на самом деле, и это будут ваши свидетельские показания.