Фридрих Незнанский - Самоубийство по заказу

А там, как говорится, слово за слово… ну и так далее. Короче, в самолет она прошла на своих ногах и, что важно, вполне достойно и даже гордо, сопровождаемая спутником, который нес ее и свою сумки.

Турецкий решил, что она должна все-таки поспать, но он не знал, что некоторые женщины, особенно, занимающиеся общественной деятельностью, как правило, ничего не забывают из сказанного, даже иной раз мельком, их собеседниками. В этом, возможно, и кроется секрет их удачи. Так ему, во всяком случае, объяснила Катя, потребовав обещанной информации.

Она, что, еще и читать сейчас собирается? Турецкий искренне удивился.

Вот именно, а когда ж еще? А если он думает, что она – не в силах, то очень ошибается. И если бы сейчас, например, подвернулась удобная во всех смыслах возможность, она бы немедленно ему доказала, что в силах, да еще в каких! Она победно улыбалась, страстно при этом расширяя глаза.

Ох, уж эти бесконечные намеки и двусмысленности! А может, это она вообще так шутить привыкла? А как до дела, так – извините? Все возможно, но не проверять же, пусть уж Славка теперь этим занимается… Александр Борисович посетовал, что рядом нет Грязнова, а то ведь вон, сколько времени еще, придется терпеть, сжимая всю свою волю в кулаке… Но просьбе внял. И когда взлетели, попросил стюардессу принести плед, которым заботливо, вызвав – вот же чертова баба! – блудливую ухмылку у Кати, укрыл ей ноги. После чего вручил свою тетрадку, открыв на нужной странице, и направил луч света. Та искоса, с изрядной, впрочем, долей иронии взглянула на него.

– Дневник?

– Что-то вроде того, ты скоро поймешь.

– Это же вроде бы… возрастное?… Как скарлатина?

– Увы, – он развел, насколько мог, руками.

– Ну-ну, – сказала она сама себе, но потом, еще раз с любопытством, взглянув на него, окончательно углубилась в чтение…

«Я очень долго сидел в машине, все затекло… Мой собственный опыт подобной „сидячей“ работы говорит, что, наблюдая, нельзя все время быть напряженным, быстро устаешь и теряешь бдительность. Собранным – другое дело. Вот я и пробовал шевелиться,

насколько это было возможно, чем и сбрасывал напряжение…

В общем, того типа я сразу отметил. Едва он в арку вошел. Высокий явно, но шел как-то скособочено. Двигался энергично, а борода указывала на его довольно приличный возраст. И потом он был внимательным – вот в чем дело. Двор, где я сидел, ничего собой не представлял – обычный, московский, в меру захламленный. Но этот бородатый мужик в шляпе и сером плаще шел так, будто был здесь впервые. Не было в нем привычной раскованности местного жителя. И двигался он прямиком к «нашему» подъезду.

Я тут же вызвал Славку. Сказал, что могу и ошибиться, но, кажется, есть тот, кого мы ожидали.

– Понял, – ответил Славка. – Три звонка уже последовали. Автоответчиком предпочли не пользоваться.

Я спросил:

– Сам его встретишь, или подождем?

– Сам встречу, – ответил Славка. – После того, как подождем. Вдруг он окажется любопытным и захочет заглянуть в квартиру?

Я не ошибся, потому что бородатый ловко вскрыл код в подъезде и шустро исчез за дверью. Я подумал, что полковник Савельев, не окажись здесь мы с Грязновым, мог бы уже сейчас признаться, что «косая» находится в непосредственной близости от него. Но тут я увидел вошедшую во двор блондинку – симпатичную, высокую. В красном плаще и черной шляпке, на высоких каблуках. С двумя набитыми хозяйственными сумками.

– Славка, быстро! Как выглядит хозяйка?

– Блондинка в красном, а что?

– Она тут!

– Саня, подстрахуй на всякий пожарный!

Но пока я выскочил из машины, пока достал из-за пояса «макарова» и передернул затвор, пока сунул его за ремень сзади и добежал до подъезда, она уже скрылась, и дверь хлопнула. Я сам набрал код, вскочил в подъезд, стараясь действовать неслышно, закрыл дверь и услышал, что кабина лифта уже уехала на пятый этаж. Нет, я, конечно, тренированный человек, но – пятый этаж! Но двигаться надо было неслышно. Словом, когда я был уже на третьем этаже, услышал наверху сдавленный стон, больше похожий на всхлип. В два прыжка одолел пролет и услышал над собой спокойный голос Грязнова:

– Эва! А ну, молодой и красивый, отпусти женщину!

Я проскочил еще несколько ступеней, держа перед собой пистолет. И увидел бородатого. Тот левой рукой прижимал к себе женщину, а правую, с пистолетом, прижимал к ее виску. Сумки женщины валялись на площадке, и из одной что-то текло. Разбилось.

Бородатый представлял собой отличную мишень: были открыты весь бок и правая сторона головы. Это видел и Славка, но сделал мне знак: не стреляй! Я и не стал. Он же командует операцией.

Но бородатый, словно почувствовал опасность, оглянулся, увидел меня и вмиг прикрылся женщиной и от меня, и от Славки. При этом он с такой силой, видно, сжал ее горло, что та задергалась и стала обвисать в его руках.

– Последний раз говорю: отпусти женщину и брось пистолет! – рявкнул Славка.

Но бородатый отрицательно завертел головой.

– Стреляй, Саня! – крикнул Славка.

Прием у нас с ним отработанный. Когда бандит резко выкинул руку с пистолетом в мою сторону, Славка сам выстрелил в потолок.

Бандит, на миг скрючившись, неожиданным броском швырнул женщину прямо в Грязнова: сильный, гад! Славка не ожидал, конечно, броска, но женщину поймал, не дал ей упасть, а сам поскользнулся на резиновом коврике и грохнулся на пол, держа женщину над собой. И в тот же миг бородатый с криком «алла!», словно дикая кошка, прыгнул сверху на меня…

Правильно Костя постоянно говорит мне, что сам уже стар для наших со Славкой игрищ, но что мы с Грязновым должны постоянно держать себя в форме. От этого, мол, жизнь зависит. Ну, да, а то мы не знаем…

В общем, когда бородатый уже находился в прыжке, в полете прямо на меня, мое тело сработало само, автоматически: я буквально распластался на ступеньках, и бандит пролетел надо мной – вниз, по всему лестничному пролету, в глухую стену впереди. Это, конечно, чувствительно получится, я ему не завидовал. Но точку поставить все-таки следовало… Когда-то, еще в детстве, я любил прыгать сквозь весь пролет, скользя руками по перилам. Вот и вспомнил старый опыт.

Удар там, внизу был серьезный, но не смертельный. Впрочем, и я убивать не желал. Но наказывать мучителей женщин, тем более, если они – красивые блондинки, да еще с хорошими фигурами, – надо обязательно. И я, как в «солнечном», пионерском детстве, маханул через весь лестничный пролет, но с таким расчетом, чтоб мои каблуки пришлись точно на крестец бандита. Получилось, как ни странно, а ведь практики столько лет не было. У меня под ногами раздалось нечто похожее на «хряк!», после чего вмиг очнувшийся бандит взвыл и судорожно засучил ногами.