Фридрих Незнанский - Черные волки, или Важняк под прицелом

Александр Борисович вмял сигарету в пепельницу, посмотрел Боровому в глаза и сказал:

— Я буду там.

Сидя в машине, Александр Борисович достал мобильник, включил его и набрал номер жены.

— Слушаю! — услышал он взволнованный голос Ирины.

— Ира, привет.

— Саня? Ну слава богу! Ты мне объяснишь, что происходит?

— Ира, я…

— Плетнев перехватил меня у подъезда и посадил в машину к какому-то парню. Сказал, чтобы я ничего не спрашивала, что ты сам мне объяснишь. Почему у тебя был выключен телефон?

— Сколько вопросов…

— А ты как хотел? Знаешь, куда меня привезли? В Малаховку! И Васятка тут же. Я впервые вижу этих людей. Кто это, Турецкий? Что происходит?

— Ты должна пожить там пару дней.

— Пожить? Ты с ума сошел? Что все это…

— Ир, не нужно вопросов, ладно? Поверь мне, так будет лучше. И для тебя, и для Васятки.

Ирина помолчала.

— А для тебя? — спросила она после паузы.

— И для меня тоже.

— Турецкий… — Ирина понизила голос до взволнованного шепота. — Турецкий, признавайся, тебе угрожает опасность?

— Нет. Она угрожала тебе, но теперь все будет в порядке.

— Так, — сказала Ирина. — Значит, опять? Ты же больше не важняк, Саня. Зачем ты лезешь на рожон?

— Душа моя, давай без истерик.

— А у кого истерика? У меня? — Ирина нервно засмеялась. — У меня нет истерики. Я просто пытаюсь понять… Черт… Кажется, у меня и в самом деле истерика. Подожди, дай прийти в себя…

Турецкий молчал, давая жене собраться с мыслями.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Я пережду здесь два дня. Но, вернувшись, я потребую объяснений. Ты это понимаешь, Турецкий?

— Разумеется, — ответил, улыбнувшись, Александр Борисович. Умение жены быстро брать себя в руки и рассуждать здраво даже в самых диких ситуациях всегда удивляло Турецкого. — Ты, главное, не переживай, — мягко сказал он.

— Плетнев и Щеткин с тобой? Ты занимаешься этим делом вместе с ними?

— Да.

— Ну… тогда я спокойна. Почти спокойна. Но ты тоже не рискуй зря, ладно?

— Зря рискуют только идиоты. Я, конечно, старик, но из ума еще не выжил. Ладно, лапа, до связи.

— Можно тебе звонить?

— Можно, но лучше не стоит.

— Понимаю. Это выбьет тебя из колеи.

— Ты у меня умница, — улыбнулся Александр Борисович.

— Подожди, не отключайся. У тебя есть пара минут?

Турецкий посмотрел на часы.

— Да. А что?

— Давай разбавим разговор приятными мелочами. Это меня успокоит. Да и тебя тоже.

— О чем ты хочешь поговорить?

— У Васятки через два дня день рождения.

— Точно. — И вновь Турецкого поразила удивительная способность жены разряжать обстановку, возвращать все в обычную колею. Слушая спокойный голос жены, рассуждающей о таких обычных вещах, как день рождения, Александр Борисович почувствовал, что напряжение последних дней отпускает его. Он снова улыбнулся. — Точно. Как я мог забыть?

— Турецкий, работа работой, но ты должен зайти в магазин и выбрать ему подарок.

— Правда? Гм… Не представляю, что можно подарить ребенку на девятилетие. И потом, почему должен выбирать я?

— Потому что Вася — не девочка, — с напускной строгостью сказала Ирина.

— Что ж, известная логика в твоих словах есть. Ну, хорошо. Давай подарим ему пистолет.

— И это все, на что способна твоя фантазия?

— Увы.

— Хорошо, пусть будет пистолет. Главное, не забудь купить. Слушай, Саш… — внезапно сменила интонацию Ирина. — Мне надо было это тебе раньше сказать…

Турецкий, собравшийся уже было отключить связь, плотнее прижал трубку к уху.

— Такое начало нужно сопровождать валидолом, — невесело пошутил он.

— Знаешь, мне кажется, Наталья Свентицкая ждет ребенка.

Александр Борисович перевел дух. «Вот это поворот», — подумал он. А вслух спросил:

— С чего ты это решила?

— Помнишь, я говорила, что была в гостях у Натальи? Ну, еще когда нашла таблетку от беременности?

— Помню.

— Посреди разговора она убежала в ванную. Тогда я подумала, что она просто переживает из-за мужа. Но сейчас… Я не знаю, как объяснить. Что-то вроде озарения… Запоздалого визита приступа женской интуиции…

— Приступ женской интуиции? Звучит неплохо. И что тебе сказала эта «интуиция»?

— Наталья бегала в ванную не выплакаться, как я подумала сначала.

— Тогда зачем? — без всякого энтузиазма спросил Турецкий, которого уже начал утомлять этот разговор.

— Свентицкую тошнило в ванной. Понимаешь? Я слышала.

— Все твои выводы основываются на этом факте?

— Нет. Не только. Дело в том, что вчера я случайно встретила ее на улице. Вернее — в магазине. Она меня не увидела, и я… Ты только не ругайся, но я пошла за ней.

— Как это «за ней»? Зачем?

— Господи, Турецкий, какой же ты иногда бываешь тупой. Я решила проследить за ней. Установить «наружное наблюдение», как выражаются наши друзья из МУРа.

— Ты не перестаешь меня удивлять. И что? Тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Удалось. Наталья поехала в институт акушерства и гинекологии. В тот, что на Пироговке. Приехала туда вечером, перед самым закрытием. И пробыла там около часа. И знаешь что?.. Она была там не одна.

— Что ты имеешь в виду?

— Она была с мужчиной. Он встретил ее возле дверей клиники. Он уже ждал ее там. Когда они встретились, он ее поцеловал. Не так, как друг, понимаешь? По виду — бизнесмен средней руки. Костюм, галстук, прическа.

Турецкий помолчал.

— Почему ты сразу не сказала об этом Плетневу? Или мне? Жена человека, в которого два раза стреляли, беременна, и, скорее всего, не от него, а ты молчишь, как рыба!

— Я хотела сказать, но потом… Вы арестовали Вертайло. Значит, убийца найден. А беременность… это ведь ее личное дело. Я не имела права рассказывать. Это же элементарная порядочность, Саня.

— А сейчас почему рассказала?

— Не знаю. Почувствовала, что нужно. Слишком много непонятного происходит, и я… Я боюсь, Сань. Боюсь за себя, боюсь за Васятку… Боюсь за тебя.

— Ладно, — мягко произнес Александр Борисович. — Я это проверю. Молодец, что сказала. А сейчас мне нужно идти. Пока! И береги себя!

— Ты тоже, Саня. Ты тоже. И не забудь купить Ваське подарок.

Девушка сидела на диване, сгорбившись и заложив руки между коленей, и смотрела в угол. Лицо ее было отрешенным и непроницаемым. Вторая девушка, чеченка, спала в соседней комнате. Умар привез их час назад, а уезжая, вручил Боровому двухлитровый баллон с морсом, наказав поить этим морсом девушек. «Смотри сам не пей — забалдеешь», — с усмешкой пояснил Умар.

Чеченка выпила стакан морса и вскоре уснула. Блондинка пить отказалась. «Я знаю, что это, — сказала она Боровому. — Мне это не нужно. Я спокойна».

Сейчас она сидела на диване, явно тяготясь обществом Борового, который развалился в кресле с бутылкой водки в руке.