Фридрих Незнанский - Операция «Сострадание»

— А Артем Жолдак убил талантливого пластического хирурга Анатолия Великанова фактически по ошибке. По своей ошибке, правда, продиктованной замутненным сознанием. Пожалуй, прав Александр Борисович, подозреваемому просто необходимо провести стационарную судебно-медицинскую экспертизу в стенах Центра имени Сербского на предмет определения вменяемости или невменяемости в момент совершения преступления — убийства лучшего пластического хирурга России Анатолия Валентиновича Великанова…

Александр Борисович Турецкий принял этот комплимент в свой адрес без особенного торжества.

— Вот послушайте, что пишет академик Татьяна Дмитриева, главный психиатр России, в «Известиях» за пятое октября сего года. — Меркулов извлек из ящика стола заранее приготовленную, по-видимому, газету, неторопливо развернул, нацепил на нос очки. — Дмитриева считает, что — цитирую! — «половина страны психически расстроена. Триста тысяч человек — это тяжелобольные, находящиеся в стационарах. Самое распространенное психическое заболевание в России — шизофрения: с этим диагнозом живет полмиллиона человек. Психические расстройства входят в пятерку болезней-лидеров и сравнимы с сердечно-сосудистыми болезнями по потере трудоспособности». Удивительно ли, что молодой художник страдает самым распространенным в России заболеванием, то есть шизофренией? Пусть его психикой и займется эта милая дама, академик Татьяна Дмитриева, директор Центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского.

Так закончил свою речь мудрый человек, Константин Дмитриевич Меркулов. А к его мнению, как известно, всегда прислушиваются младшие товарищи: и Александр Борисович Турецкий, и Вячеслав Иванович Грязнов.

Покинув меркуловский кабинет, некоторое время друзья двигались в молчании. И только там, где их никто не мог услышать, Слава потихоньку спросил:

— Костя это нарочно, да? Жолдака выгораживает?

— Да не выгораживает, Слав, не выгораживает! Спасает там, где еще можно спасти.

— А по-моему, Артем не заслуживает, чтобы его так уж спасали, — припечатал Слава, забыв, как хвалил картины с ангелами. — Жил за спиной у богатого папы, фактически, жизни не знал. А стоило ему столкнуться с первыми трудностями, стал убийцей…

— Ты, Слава, наверное, прав, но мы все-таки не садисты. В случае полной психической вменяемости Артему Жолдаку светит только зона, а представляешь, что с таким, как он, на зоне сделают? Там его ля-ля насчет душевной общности не проканает: мигом душевную общность в телесную переведут. Да еще не просто общность, а, извините, всеобщность. Что художником он после такого не останется, это точно; не знаю, останется ли человеком… Психушка, даже судебная, это, по-моему, лучший вариант. Да о чем мы тут с тобой спорим? Наше дело — направить на экспертизу, а дальше пусть психиатры сами думают.

Слава задумчиво посопел носом.

— Все загадки в этом деле вроде бы разрешились. Кроме одной…

— Поездка в Видное? — продемонстрировал проницательность Турецкий. И угодил в точку.

— Вот именно! Очень мне хотелось спросить Костю, кому принадлежал этот грязный «БМВ», который нас так по-наглому вел, и как ему удалось беспрепятственно миновать все дорожные патрули. Может, Костя и знает! Но как-то не спросилось…

— Не спросилось — и правильно, — утешил друга Турецкий. — Меньше знать — крепче спать. По моему авторитетному мнению, если тут задействованы фээсбэшные игры, Костя все равно не проговорился бы. Так что советую тебе больше об этом не думать. Неужели ты и на самом деле хочешь, чтобы все загадки оказались разгаданными? Так бывает только в детективных романах. А вокруг нас — извини, не детектив, а настоящая жизнь!

См. роман Ф. Незнанского «Семейное дело».