Фридрих Незнанский - Последнее слово

Вот, собственно, и все, можно было заканчивать с разговорами. Народ начал повторяться и уже, что называется, переливать из пустого в порожнее. Но Яковлева заинтересовал один старик, который сидел неподалеку, казалось, слушал общий разговор с интересом, но периодически хмыкал и покачивал головой, словно демонстрировал свое несогласие с этими женщинами.

И когда Володя поблагодарил всех и женщины стали расходиться, он подсел к старику.

— Извините, я вижу, вы не разделяете общую точку зрения? Как вас зовут, простите? Меня — Владимиром Владимировичем.

— Иван Аристархович, если это вам интересно, — сипло проговорил старик. — А что эти сороки рассказывают, дак то все буза на постном масле. Глупости одне. Бабьи сплетни.

— Это вы о чем? Или о ком?

— Да о химике этом… Страдал он! Нужда была, как же! С его дружками горевать некогда.

— Простите, вы кого конкретно имеете в виду?

— Дак все его же, Злобина… Андрюшку.

— А почему вы его назвали химиком?

— Дак у него кличка такая была в школе. И мой Петька, он с ним учился, завсегда так его и звал. А почему химик, почем я знаю? Прозвание такое было.

— Вы считаете, как я понял, что он вовсе и не страдал после гибели той девушки?

— С такими дружками, как у него, мил-человек, не страдают, а водку глушат, девок портят и разборки устраивают.

— А что за дружки?

— Дак эти, лысые. Вон как Олег ихний. Вежливый, ишь! Страхолюдины! Всё кавказских гоняют.

— Скинхеды, что ли?

Помнил Яковлев, что, когда обсуждали фигуры террористов, речь шла и об Олеге Базанове, одном из организаторов дела, который, по данным из ФСБ, являлся, ни много ни мало, руководителем скинов в Мытищинском районе. И, в общем, оказался весьма неоднозначной и даже опасной фигурой. Однако быстрая проверка, которую провели оперативники ФСБ под руководством Лаврентьева, показала, что Базанов уже несколько дней дома не появлялся, впрочем, на службе — тоже, и где в настоящее время обретается, никому не известно. Домашние Базанова упорно молчали, не желая вступать в контакт. Настаивать было бесполезно, ибо решение о задержании конкретных подозреваемых принято еще не было. Во всяком случае, теперь он тоже объявлен в федеральный розыск, Грязнов не стал разводить канитель.

Над словом «скинхед» старик задумался, но ненадолго. Покачал головой и сказал, сплевывая:

— Может быть… Слыхал, и так их называют. Дак те же бандиты, только вид сбоку.

Это был интересный поворот темы. Но старик, высказав свое отношение к обсуждаемому предмету, еще молча посидел и ушел в дом, лишь кивнув на прощание.

Итак, «химик»? Было о чем подумать…

Володя еще недолго оставался здесь, на Рабочей улице, но лишь затем, чтобы дождаться оперативника, который должен был по указанию Грязнова доставить Яковлеву подписанные постановления о задержаниях и обысках в квартирах подозреваемых, чтобы потом не искать друг друга по всем Мытищам. Этот же оперативник поступал в распоряжение Володи, потому что объем дел здесь мог оказаться слишком большим для одного человека. Ну о немедленном обыске речь пока не шла, Володя собирался еще встретиться и переговорить со следователем, который вел дело о взрыве, и с самим пострадавшим, Вадимом Дороховым. Тот должен был подъехать домой позже, с работы. Вот чтобы не упустить его, и оставлен был следить оперативник Алеша Костин с совершенно конкретным заданием. А сам Яковлев отправился в городскую прокуратуру.

Михаил Игнатьевич Кашкин был старшим следователем. Текущих дел у него было невпроворот, и появление Владимира он встретил без всякой радости. Но выслушал внимательно, а потом попросил молоденькую, «стрелявшую глазками» на симпатичного, розовощекого оперативника из Москвы секретаршу принести ему два так и не прекращенных «уголовных дела», которые уже давно, одно — пять, а второе три года назад, превратились в глухие и безнадежные «висяки». Он подержал на ладони далеко не пухлые, но хорошо пропитавшиеся пылью папки, словно взвешивая, и передал их Яковлеву со словами:

— Смотрите… Если обнаружите что-нибудь интересное, буду весьма признателен, а если появятся вопросы, обращайтесь, постараюсь помочь. Садитесь вон там, у окна… Светик, угости коллегу чайком.

На просмотр обоих «дел» много времени не ушло, вопрос как был ясен еще тогда, таким он до сих пор и оставался, никто не взял на себя труд взглянуть на них новыми глазами в связи с «душещипательной историей». Да ведь ее и не каждому рассказывали. Прошло время, что-то улеглось в памяти очевидцев, остыли слишком горячие эмоции, уступив место какой-никакой логике. Кашкин-то ведь сюда, на Рабочую улицу, с тех пор и не заглядывал, а зря. Впрочем, для этого ему пришлось бы оставить все неотложные дела и отправиться слушать бабулек, а это сегодня слишком большая роскошь.

Сделав себе ряд выписок из обоих «дел», Володя взялся за телефон.

Конечно, в некотором роде это было нахальство с его стороны — нагружать генерала Грязнова просьбами, но, во-первых, Володя был не в Москве, а в Мытищах, и необходимость получения нужной информации из архива ему самому пришлось бы обосновывать и долго ожидать «руководящего» решения, а во-вторых, и Турецкий, и Грязнов давно уже установили жесткое правило: если необходимо для дела, звони в любой час суток, тут нечего стесняться — на стеснительных воду возят.

— Вячеслав Иванович, уделите, пожалуйста, две минуты, это Яковлев, я из Мытищинской прокуратуры звоню. Есть интересная мысль.

— Понял, слушаю, короче, — лаконично ответил Грязнов.

— Память мне подсказывает, что где-то года три назад, да, — Володя посмотрел на обложку уголовного дела, — по Москве и Подмосковью прокатилась короткая волна взрывов…

Яковлев обратил внимание на то, что Кашкин поднял голову и с интересом уставился на него.

— Интересны они тем, что взрывались телефонные трубки, которые находили обычные граждане. Начинка была гексогеновая. И устройство, как отмечено вот здесь, в «уголовном деле», которое я смотрю, было довольно хитроумным. Мне надо срочно установить время и места взрывов — трех или четырех, на протяжении короткого времени, с разницей в несколько дней. Если я попрошу…

— Понял, не продолжай. Ты — на «мобильнике»?.. Ах, ну да, что-то я зарапортовался. Жди, тебе перезвонят. Постановления получил?

— Так точно, там Алексей. Сделаем к концу дня. Я могу привлечь старшего следователя, который проводил расследование? Фамилия Кашкин. Михаил Игнатьевич. Он на месте.

— Считаю, да, «висяки»-то на нем?

— Его. А кто позвонит?

— Ну вот так я тебе сразу и доложил! Не наглей. Сейчас Сане перезвоню.

— Я так понял, Владимир Владимирович, — спросил Кашкин, — что вы что-то обнаружили?