Фридрих Незнанский - Непотопляемый

— С одной стороны, — продолжил Турецкий, — лично я считаю, что две последние версии по убийству Николая Петровича Познеева — версия, связанная с убитым Башкиром и его пропавшим адвокатом, и версия, связанная с таможней, явно начинают «срастаться»… С другой — основные фигуранты по ней оперативно-следственной группой упущены: либо мертвы, либо бесследно исчезают…

Не только Гнедич, но и Володя Яковлев, которому в свое время, параллельно с Непотопляемым, было поручено следить за Башкиром, правда, исключительно в дневные часы, почувствовал себя при этих словах Александра Борисовича несколько не в своей тарелке.

— И, как ни странно, самым обнадеживающим моментом во всей этой неразберихе по-прежнему остается теперь уже абсолютно достоверный портрет киллера, которого мы с вами, увы, никак не можем идентифицировать… Оба свидетеля — и мальчик, и появившийся после убийства Башкира свидетель Зинкевич, оказавшийся, на наше счастье, художником — указывают на данного человека именно как на киллера…

— Александр Борисович, — осторожно вмешался до этого молча слушавший Анисимов, — вы не могли бы изложить свой вариант «срастания» упомянутых вами версий?..

— Возможно, и смог бы, если б вы, Михаил Иванович, осчастливили меня присутствием на допросе Марусина, а не только Арциховского! — холодно произнес Турецкий. — О чем я просил вас еще неделю назад.

— Вы же знаете, бумаги в нашей системе, так же как и в вашей, от подписи до подписи путешествуют дольше, чем хотелось бы, — спокойно, ничуть не смутившись, возразил полковник госбезопасности. — Как только последняя из подписей появится, я лично готов…

— Ну и я буду к тому времени готов ознакомить вас с нашим вариантом случившегося. Вы же не хотите услышать от меня, пусть и логично скрепленные между собой, но домыслы?.. Вот видите! К тому же, надеюсь, за то время, которое понадобится, вам удастся наконец вычислить, кто из ваших сотрудников сливает бандитам информацию!..

Анисимов слегка отшатнулся от торца стола Турецкого, возле которого сидел, и заметно побледнел. В кабинете установилась мертвая тишина.

— Почему вы… — заговорил, наконец, полковник, явно едва сдерживая злость, — решили, что…

— Да потому, — не дал ему закончить фразу Александр Борисович, — что во всем, что касается таможенного варианта, и не только его, бандиты все время, особенно в последние дни, опережают нас на шаг… Именно ключевые свидетели и фигуранты исчезают с доски, как съеденные пешки!.. Не удивлюсь, если вашего Марусина замочат прямо в камере… Кажется, он на данный момент единственный имеющийся в наличии и пока что живой-здоровый, явно располагающий необходимой как вам, так и нам информацией… Я не прав?

На этот раз не только подчиненные Турецкого, редко видевшие его в столь раздраженном состоянии, но и полковник Анисимов тоже счел за лучшее промолчать. Очень кстати для него на столе Александра Борисовича зазвонил внутренний телефон.

— Да! — Голос Саши все еще звучал сердито. — Слушаю, Костя… Что ж, и слава богу… Почему не слышишь особой радости? Потому что пока не понял, что это дает нам лично… А-а-а… Теперь понял… Извини, у меня совещание, зайду, как только закончу… Да.

Турецкий положил трубку и, ощутив на себе сразу около десятка вопросительных взглядов, усмехнулся.

— Только что объявлено об отставке некоего замминистра, имя которого хорошо известно и нам, и, полагаю, вам, Михаил Иванович, — кивнул он в сторону Анисимова, — Ахмеда Ахмедовича Митарова… Пока, пожалуйста, «нон комменс»… Сейчас я еще раз попрошу всех присутствующих, без какого-то бы ни было исключения, внимательно посмотреть на теперь уже выполненный профессионально портрет человека, засветившегося на обоих убийствах: Познеева и Башкира… Надеюсь, не откажетесь, Михаил Иванович?

Полковник Анисимов усмехнулся и, протянув руку, взял из пачки заранее отксерокопированный Турецким рисунок. Остальные листки Вячеслав Иванович, подхвативший их из рук Александра Борисовича, начал раздавать всем присутствующим.

Внимание участников совещания, правда, больше было привлечено к Михаилу Ивановичу, разглядывающему рисунок, — ровно до того момента, пока тот, порассматривав его некоторое время, не покачал слегка головой, одновременно пожав плечами. И чтобы ни у кого не осталось сомнений, добавил:

— Мне очень жаль, конечно… Но я уверен, что вижу этого типа впервые… Во всяком случае, никто похожий на него за последние пару лет по нашим делам не проходил…

Некоторое время в кабинете Александра Бо-рисовича слышался лишь шорох передаваемых следователям и оперативникам листков бумаги, потом снова установилась тишина, в которой кто-то, кажется, Светлана Перова, разочаровано хмыкнул.

Олег Гнедич получил портрет подозреваемого последним. Бросив на него первый, безразличный взгляд, он неожиданно нахмурился… Где-то он уже видел и эту круглую физиономию, и напряженно-мрачный, исподлобья взгляд темных глазок неопределенного цвета… И словно эхом его мысли прозвучал неуверенный голос Володи Яковлева:

— Не знаю… Может, мне кажется, но, по-моему, я его где-то видел…

— Где?! — хором произнесли сразу несколько человек, включая Турецкого.

Володя растерянно огляделся по сторонам и смущенно мотнул головой:

— Не знаю… Может, мне это просто кажется, похож на кого-нибудь…

— Володя, соберись! — резко произнес Турецкий. — Остальных попрошу вести себя как можно тише… Попробуй, напрягись и вспомни, у тебя же всегда была отличная зрительная память!..

Возможно, если бы Яковлев не произнес свою реплику, да еще столь неуверенным голосом, Гнедич никогда и ни за что ничего не припомнил: в отличие от Яковлева, его зрительную память никто пока не считал выдающейся, в лучшем случае — профессиональной.

Однако в тот момент, когда все примолкли, создавая Володе благоприятные условия, перед глазами Олега и мелькнула вполне конкретная картинка: увесистая «задница» сверхдорогущего бронированного «бентли» ядовито-песочного цвета… Кажется, в этот момент, стараясь держаться от наблюдаемой им машины на безопасном расстоянии, он еще подумал, что не понимает, почему она такая уж супердорогая… Лично ему «бентли» почему-то напоминал бронированный гроб, из тех, в каких у бандитов принято хоронить погибших авторитетов…

…Вот «гроб» тормозит, точнее, сбрасывает скорость и поворачивает к парковке перед универмагом на Рижской — тем самым супермаркетом, у входа в который несколько месяцев назад прогремел взрыв… Вот бежевая машина (или все-таки песочная?) плавно втискивается на освободившееся место и, наконец, замирает. А спустя минуту водительская дверца открывается и из нее выходит невысокий плотный мужчина с заурядной физиономией… Незаурядным ему издали показался только быстрый, настороженный взгляд, каким тот молниеносно окинул окружающее его пространство, прежде чем неторопливо, вразвалочку направиться к ступеням, ведущим в универмаг…