Фридрих Незнанский - Свой против своих

Внешне братья были неотличимы. Когда Василий уехал, Ерофей с гордостью повторял при каждом удобном случае: «Мой Василий в самом главном университете страны учится». Через пять лет он с такой же методичностью долдонил: «Мой Василий в самом главном банке страны работает».

С полгода назад Ерофей неожиданно для односельчан уехал в Москву, родители тоже находились в полном недоумении. Примерно раз в месяц они получали от него краткие письма без обратного адреса. Сами же писали в Москву только на адрес Василия. Участковый почитал эти письма, они показались ему неинтересными, как он выразился: «Чепуха на постном масле».

После этого сообщения Вячеслава Ивановича на оперативке разгорелся нешуточный спор. Половина следователей считала, что изощренные преступления совершал Василий, а внешне неотличимый от него брат тем временем обеспечивал алиби. Другие напирали на отменные стрелковые качества убийцы. Только очень искусный охотник способен расправиться со своей жертвой с одного выстрела.

Улучив момент, когда наступила тишина, Александр Борисович задумчиво произнес:

— Я одного не пойму — раз мы такие утопающие, то почему не хватаемся за соломинку. Все-таки с трудом верится, что люди прошли солидное расстояние по одному из популярных районов города и не оставили следов на скрижалях истории.

— Каких людей вы имеете в виду?

— Загорских и даму с собачкой. Обратите внимание на антураж первого убийства: Поклонная гора, Триумфальная арка, Бородинская панорама. Есть на Кутузовском и другие приманки. Там ведь с утра до вечера болтается столько туристов, да и интуристов. Сплошь и рядом фотографируют, снимают на камеры. Не могли же эти преступники не попасть к кому-нибудь в кадр.

Подумав, Галина сказала:

— Александр Борисович, вы меня удивляете. Сами же всегда учили, чтобы мы не занимались маниловщиной. Где мы найдем таких туристов-интуристов? Кто из них проявил свои пленки? Они эти пленки, может, через год проявят где-нибудь в Занзибаре. Да даже если завтра в Москве, как их обнаружить? Давать объявление в газетах?

— Критика признана справедливой, — согласился Турецкий. — Только это не маниловщина, а типичная попытка утопающего схватиться за соломинку. Чуешь разницу?

— Чую.

— Или, скажем, магазины, мимо которых они проходили по пути к своей машине. Ты же была там?

— Разумеется.

— Ведь бутик на бутике сидит и бутиком погоняет. Один дороже другого. — Одержав вчера победу над женой, ратовавшей за покупку новой куртки, Александр Борисович говорил о торговых точках без привычного отвращения. — Наверняка такие магазины оснащены камерами слежения.

— Ну так что с того? — удивилась Романова. — В помещениях охранников обычно установлены маленькие черно-белые мониторы. Неужели они могут запомнить, кого там видели?!

— Но ведь все же записывается.

— Разве все?

— Конечно. Иначе какой смысл их держать? — Турецкий встал и возбужденно заходил по кабинету. Три шага в одну сторону, три в другую. Сидевшая по ту сторону стола Галина только позыркивала на него глазами. Большие серые зрачки, как в мультипликации, туда-сюда, туда-сюда бегали за шефом. — Ведь неизвестно, когда произойдет преступление. Не могут же камеры включаться только тогда, когда началось ограбление магазина. Они постоянно работают на запись.

— Потом-то записи стирают. Не хранить же их вечно. День прошел спокойно, на следующий день можно ликвидировать запись.

— Ты права как никогда. А теперь нужно разобраться, кто из нас занимается маниловщиной. — Турецкий снова уселся на свое место за столом. — Тебе же прекрасно известно, как у нас работают люди — тяп-ляп. Это относится и к тем, которые следят за видеокамерами. Да, должны вести наблюдение, а записи через какое-то время стирать. Думаю, не сразу, например, через неделю. Но некоторые из них вообще забывают включать, другие — сломаны, третьи — экономят электроэнергию. А какие-то работают без перерыва, и никто никаких записей не стирает. По правилам они должны храниться несколько дней, уж никак не меньше недели, может, даже месяц.

— Все ясно. По идее, сейчас нужно предупредить все магазины, чтобы не стирали записи.

— Вот! — Турецкий вскинул палец вверх. — Мы научились понимать друг друга с полуслова. Поэтому мне к своей сумбурной речи добавить нечего. Дерзай!

Покинув кабинет шефа, Галина созвонилась с единственным свидетелем преступления, сержантом милиции Сыромятниковым, попросила провести кавалерийский бросок вместе. У Романовой было впечатление, что подобное обследование займет много времени. На деле все оказалось гораздо проще. Во-первых, магазинов оказалось не так уж и много, всего восемь. Все службы безопасности сразу предупредили, чтобы записи не трогали. Правда, в одном, ювелирном, их уже стерли. Поскольку благодаря Сыромятникову было известно время, когда мимо проходила преступная парочка, смотреть приходилось всего лишь по десять минут. Все видеомагнитофоны оснащены таймерами, смотрели, что происходило, начиная с четверти десятого субботнего вечера. Уже в третьем магазине, салон модной одежды «Подиум», им повезло: в кадр попали часть женщины и идущий рядом с ней мужчина.

Техникой в «Подиуме» заведовал молодой инженер Андрей. Судя по всему, этот спортивного вида паренек был невероятным фанатом своего дела. Установленные вдоль фасада камеры слежения не просто охватывали площадку перед входом, каждая из них вдобавок поворачивалась вокруг своей оси, увеличивая угол обзора. В тот момент, когда одна из них поворачивалась налево, ее объектив успел захватить уже почти миновавшую магазин «Подиум» пару. Женщину почти не было видно, разве что можно разобрать часть костюма. Мужчина шел справа от нее и чуть впереди, поэтому он попал в кадр. Место освещено неярко, поэтому изображение было недостаточно контрастным, однако общее представление о человеке давало.

Андрей вручил следователю дискету, «сидюшник», и Романова победоносно вернулась со своей добычей в главк. Однако Александр Борисович отнесся к ее триумфу скептически.

— Ну как по такому изображению различишь этих братьев, — разочарованно произнес он. — У них же нет отличительных признаков. В судебном заседании могут возникнуть проблемы. Может, это не Ерофей, а Василий убивал людей. Их же могли спутать даже хорошие знакомые. Ерофей запросто мог вместо брата присутствовать на свадьбе, пойти вместо него на стадион. Он даже мог посидеть вместо него на работе, скажем, под крылышком Скворцовской. Та могла сказать в банке, что Загорских сегодня поручена срочная работа, его не беспокойте. Ну и проторчал бы ничего не понимающий в финансах Ерофей целый день за столом.