Ли Чайлд - Джек Ричер: Ловушка

– Мне очень жаль, Джоди, – повторил Ричер.

Она молча кивнула.

– Поверить не могу, – проговорил он. – В это невозможно поверить. Я видел его меньше года назад. Он был тогда в отличной форме. Он заболел?

Она снова кивнула.

– Но он всегда был таким крепким, – сказал Ричер.

Джоди грустно ответила:

– Да, был. Всегда был таким крепким.

– И не старым, – добавил он.

– Шестьдесят четыре.

– Что же произошло?

– Сердце, – ответила Джоди. – Оно все-таки подвело его. Помнишь, как он всегда делал вид, что у него нет сердца?

Ричер покачал головой:

– Такого доброго сердца я не встречал ни у кого.

– Я узнала это, когда умерла мама. Мы с ним стали лучшими друзьями на целых десять лет. Я его очень любила.

– Я тоже его любил, – сказал Ричер. – Как будто он был моим отцом, а не твоим.

– Он постоянно тебя вспоминал, – кивнула Джоди.

Ричер отвернулся и посмотрел на окутанные дымкой серые очертания домов Уэст-Пойнта. Ему казалось, что все тело у него онемело. Он находился в такой временно́й зоне, когда начали умирать люди, которых он знал. Умерли его родители, умер брат, а теперь вот человек, ставший для него родным.

– Полгода назад у него случился сердечный приступ, – сказала Джоди. В глазах у нее появились слезы, и она убрала прядь длинных волос за ухо. – Он вроде бы поправился, выглядел совсем неплохо, но на самом деле очень быстро сдавал. Врачи говорили о возможности шунтирования, но ему стало хуже. Он бы не пережил операцию.

– Мне очень жаль, – в третий раз сказал Ричер.

Джоди взяла его под руку и пошла рядом с ним.

– Не стоит жалеть. Он всегда радовался жизни. Хорошо, что он умер быстро. Я не могу себе представить, чтобы он медленно угасал и при этом оставался счастливым и всем довольным.

Перед глазами Ричера возник Гарбер, вечно куда-то спешащий, яростно кого-то отчитывающий, настоящий сгусток энергии, и он понял, в каком отчаянии пребывал бы его командир, став инвалидом. А еще он понял, что старое, столько бравшее на себя сердце в конце концов сдалось и перестало сражаться.

– Иди поздоровайся с теми, кто к нам пришел, – сказала Джоди. – Может, ты кого-нибудь из них знаешь.

– Я одет неподходящим образом, – возразил Ричер. – И мне неудобно. Пожалуй, мне лучше уйти.

– Это не имеет значения, – сказала она. – Неужели ты думаешь, что папе было бы не все равно?

Он представил себе Гарбера в старой, мятой форме и потрепанной шляпе. Гарбер был самым плохо одетым офицером в американской армии все тринадцать лет, что Ричер служил под его началом. Ричер слабо улыбнулся.

– Думаю, он не стал бы возражать.

Джоди провела его на лужайку. Из сотни собравшихся почтить память Гарбера он знал человек шесть. Двое ребят в форме показались ему знакомыми. С несколькими людьми в черных костюмах он работал в разных местах в той, другой, жизни. Он пожал руки, наверное, дюжине человек и попытался услышать их имена, но они ускользали, влетая в одно ухо и тут же вылетая из другого. Постепенно тихие разговоры возобновились, толпа сомкнулась вокруг него, и ощущение не слишком удачного появления отступило. Джоди продолжала держать его руку, и он чувствовал, какая у нее холодная ладонь.

– Я кое-кого ищу, – сообщил Ричер. – Именно за этим я сюда приехал.

– Я знаю, – сказала она. – Ты ищешь миссис Джейкоб, верно?

Он кивнул и спросил:

– Она здесь?

– Миссис Джейкоб – это я.

Два типа в черном «тахо» выбрались из строя машин и постарались оказаться подальше от линии электропередач, которая создавала помехи для телефона. Тот, что сидел за рулем, набрал номер, и сигнал вызова нарушил тишину в салоне. Через некоторое время на восемьдесят восьмом этаже в шестидесяти милях от этого места сняли трубку.

– У нас проблема, босс, – сказал водитель. – Тут какое-то сборище, похороны, что ли. Собралось человек сто. Мы не смогли захватить миссис Джейкоб. Мы даже не знаем, кто она. Здесь куча женщин, и она может оказаться любой из них.

Из микрофона донеслось ворчание.

– Что дальше?

– Помните того парня из бара в Ки-Уэсте? Он только что приехал на такси. Примерно через десять минут после нас. И вошел внутрь.

В трубке что-то защелкало, и они не смогли разобрать ответ.

– Так что нам делать? – спросил водитель.

– Оставайтесь на месте, – сказал Хоби. – Может быть, стоит спрятать машину и где-нибудь залечь. Дождитесь, когда все уйдут. Насколько я понимаю, дом ее. Может, там живет ее семья или это загородный дом. Рано или поздно все уедут, а она останется. Без нее не возвращайтесь, поняли?

– А как насчет того парня?

– Если он уедет, пусть уезжает. Если останется, прикончите его. Но женщину привезите ко мне.

– Ты миссис Джейкоб? – спросил Ричер.

Джоди Гарбер кивнула.

– Была, – сказала она. – Я разведена, но фамилию оставила, для работы.

– А кем он был?

Она пожала плечами:

– Адвокатом, как и я. Тогда мне казалось, что это хорошая идея.

– Как долго?

– Три года, от самого начала до самого конца. Мы познакомились в юридической школе, поженились, когда получили работу. Я осталась на Уолл-стрит, а он пару лет назад стал работать на фирму в округе Колумбия. Брак оказался не для него, и все закончилось само собой. А прошлой осенью он прислал мне бумаги на развод. Сейчас я вообще с трудом его вспоминаю. Всего лишь имя. Алан Джейкоб.

Ричер стоял на залитой солнцем лужайке и смотрел на Джоди. Неожиданно он понял, что его огорчило ее замужество, пусть и бывшее. В пятнадцать лет, еще совсем ребенок, она уже была великолепна, уверенная в себе, невинная и немного робкая одновременно. Он наблюдал за тем, как робость сражается в ней с любопытством, когда она сидела рядом и, набравшись храбрости, разговаривала с ним о смерти и жизни, о добре и зле. Потом, еще больше смущаясь, подбирала под себя колени и спрашивала о любви, сексе, женщинах и мужчинах, краснела и убегала. Он оставался в одиночестве, чувствуя, как холодеет все внутри, восхищаясь ею и ругая себя за это. Через несколько дней он встречал ее где-нибудь на территории базы, и она снова отчаянно краснела. И вот прошло пятнадцать лет, она превратилась во взрослую женщину, закончила колледж и юридическую школу, побывала замужем и развелась; красивая, сдержанная, элегантная, она стоит во дворе дома своего умершего отца и держит его под руку.

– Ты женат? – спросила она.

Ричер покачал головой:

– Нет.

– Но ты счастлив?

– Я всегда счастлив, – ответил он. – Всегда был и всегда буду.

– И чем ты занимаешься?

Он пожал плечами:

– Ничем особенным.

Поверх ее головы он обвел взглядом лица людей, собравшихся на лужайке. Тихо переговаривающиеся деловые люди, солидная жизнь, отличная карьера, упорное продвижение вперед по общественной лестнице. Он смотрел на них и спрашивал себя, кто дурак – он или они. И вдруг вспомнил выражение лица Костелло.