Фридрих Незнанский - Объявляется посадка на рейс...

— Где вы с ними столкнулись?

— Если понадобится, смогу точно показать. Я вечерком ходил на прогулку в лес. День был вчера жаркий, а когда повеяло вечерней прохладой, пошел прогуляться в лес, подышать свежим воздухом. А на обратном пути встретился с этой троицей. Они шли со стороны дачи Вальковского к своей машине. В поселок они не въезжали, оставили подле леса, съехав с обочины. Увидеть ее практически можно было случайно. Вот я случайно и увидел, вряд ли в это время там были еще какие-то прохожие.

— Вы и марку запомнили?

— Да что марку! — протянул Михаил Тимофеевич. — Это проще простого. Я даже номер запомнил.

— Что значит разведчик! — восхищенно произнес обрадованный Корешков.

— Нет, пожалуй, особая наблюдательность здесь ни при чем. Скорее, просто случайность. Дело в том, что их номер 40–45. А у меня пин-код мобильника такой же. Поэтому я и обратил на него внимание. Как раз хорошей наблюдательности мне и не хватило. Цифры-то я запомнил, а буквенный индекс — нет. Помню только, что первая буква «в», а другие забыл. Это уже, знаете ли, склеротические явления. Раньше память, ох, цепкая была.

— Но марку машины запомнили?

— «Рено». Не могу сказать, что я заядлый автомобилист, но этот ромбик по телевизионной рекламе хорошо знаю.

— Есть и марка, и цифры номера. Думаю, по таким данным будет несложно разыскать владельца. В каком часу вы их повстречали?

— В начале девятого. Смеркаться начинало.

Поблагодарив Зубарева за помощь, Андрей вернулся на участок Вальковских. К тому времени сюда приехал Багрянцев. Медик подтвердил, что смерть произошла вечером, часа за три до полуночи, точнее сказать трудно. Из вещей пропал разве что мобильник.

— Похоже, один свидетель все-таки был, — задумчиво произнес Корешков и пересказал Сергею Константиновичу то, что узнал от соседа.

Вячеслав Желваков проклинал тот момент, когда его угораздило связаться с этими турками. Говорил же им, что нужно либо заменить номер, либо ехать в Поленовку, когда станет темно. Но они уломали его ехать пораньше. Мол, Ибрахиму послезавтра нужно улетать, а у него в Москве еще много дел. Ну, он и согласился, а теперь жалеет. Когда туда ехали, на глухой дорожке стояла сломанная «Газель», возле которой возились два мужика. Они глаз не спускали с их «Рено». Потом возле поселка обогнали двух мальчишек на велосипедах. Черт знает, что там у них в голове гнездится, может, и на номер обратили внимание. На обратном пути из леса возвращался какой-то пожилой мужик, а злополучная «Газель» по-прежнему торчала на том же самом месте, и два мужика опять не спускали с них глаз.

Потом страхи вроде бы улетучились. Главное, домой вернулся без эксцессов. Вячеслав особенно боялся ненароком с кем-нибудь столкнуться. «Поцелуешься» с каким-нибудь принципиальным типом, который ни в какую не захочет брать деньги, а вызовет ГАИ. Это значит, пиши пропало. Желваков поэтому в день рейса ни капли не пил. На всякий пожарный случай. Зато вечером, вернувшись домой, наверстал. Вмазал на полную катушку и на следующий день тоже продолжал квасить. Ибрахим спросил, повезет ли он его завтра в аэропорт. На словах Желваков согласился, а в глубине души подумал, что это не так уж обязательно. В крайнем случае доедет на такси.

Короче говоря, напился Вячеслав в дымину и, когда в квартире появились милиционеры, уже мало что соображал. Правда, вскоре протрезвел. Причем именно настолько, насколько это было на руку оперативникам: все помнил и говорил начистоту, не думал о том, чтобы кого-то из подельников выгородить. Один из оперативников сказал, что чистосердечное признание облегчит его участь. Желвакова такая перспектива вполне устроила.

Поначалу оперативникам показалось, что Вячеслав спьяну несет полную ахинею. Они даже отвели его в ванную и подержали его голову под струей холодной воды. После этого задержанный приободрился, однако показания его оставались прежними. Не отличались они и в Управлении милиции, куда его привезли для официального допроса, который протоколировался.

Допрос проходил в кабинете Багрянцева, майор вел его лично. Андрей тоже хотел присутствовать, но как раз в это время ему нужно было встретить прилетавшую из Лондона Изабеллу. Сказал Сергею: «Заказывай пропуск, из аэропорта мы прямым ходом к тебе».

В повседневной жизни у Сергея Константиновича был вполне приветливый, можно сказать, благодушный вид. Но в общении с преступниками он неузнаваемо преображался: вид у него становился сердитым и даже злым, что приводило правонарушителей в трепет. Редко кто позволял себе развязность или что-нибудь в этом роде. Желваков не стал исключением. Оказавшись перед майором, он явно струхнул, на все его вопросы отвечал торопливо, стараясь сделать это с максимальной полнотой.

Постепенно вырисовывалась следующая картина. Когда-то Желваков работал в ИУВРАМе, куда он попал по распределению после окончания химического техникума. Работал в лаборатории Вальковского, стало быть, хорошо знаком с Геннадием Дмитриевичем, знал его сильные и слабые стороны.

Потом, как выразился Вячеслав, к концу миллениума, он понял, что зарабатывает в институте очень мало. Многие его знакомые, не имея такой квалификации, как Желваков, получали существенно больше, обзаводились квартирами, иномарками, колесили по миру, останавливаясь в приличных отелях.

Когда Вячеславу подвернулся случай сменить род занятий на более легкий и прибыльный, он этим незамедлительно воспользовался. Один из его школьных однокашников организовал фирму по производству наклеек для школьных ранцев. Ему нужен был химик, который разрабатывал бы светящийся состав для этих наклеек. Он предложил заняться этим Желвакову.

— Я ожил. Работа — не бей лежачего, своим временем распоряжайся, как угодно, начальства практически нет, а деньги стал получать большие. Уже этот чертов ИУВРАМ без смеха вспоминать не мог, как там корячился за копейки.

Зарабатывал Вячеслав настолько хорошо, что его мечты об иномарке воплотились гораздо в большей мере, чем сам ожидал. Он эти иномарки стал менять каждый год, интересовался новинками, постепенно стал своим человеком в разношерстном мире автомобилистов. Кончилось дело тем, что несколько раз его просили перегнать ворованные машины на Северный Кавказ.

Он доезжал туда на иномарке с перебитыми номерами, разумеется, оставлял ее там и возвращался в Москву поездом или самолетом. Но один раз подвернулась попутная машина, и знакомые предложили для простоты ехать на ней, на что Желваков охотно согласился.

В это время в кабинет, постучавшись, вошли Хартвуд и Корешков. Они обменялись понимающими взглядами с Багрянцевым и присели в сторонке, вникать в курс дела. А Желваков продолжил свой рассказ.