Фридрих Незнанский - Уйти от себя…

— Мне, пожалуйста, билет на ближайший поезд, — проникновенно произнес он, согнувшись в три погибели и приблизив лицо к окошку, чтобы кассир прониклась всей серьезностью его намерения.

— Можете так не наклоняться. Говорите в микрофон, — улыбнулась она ему.

— Я уже все сказал… — нежно проворковал Турецкий, посылая взглядом всю свою нежность, на какую был способен в эту минуту.

Наверное, смена милой кассирши только что началась, она еще не успела устать и поэтому была приветливой и предупредительной. «А может, у нее просто хороший характер», — подумал Турецкий.

— Вы не сказали, на какой поезд.

— Да на любой. Куда угодно. Только поскорее.

— Вам все-таки нужно решить, куда вы собрались ехать, — улыбнулась она опять.

— А вы ткните пальцем в компьютер. Куда попадете, туда и поеду. Считайте, что моя судьба в ваших руках.

Где-то над головой прозвучала мелодичная музыка, и голос из репродуктора провозгласил:

— Вниманию пассажирам. Объявляется посадка на скорый поезд номер тридцать девять Москва—Новороссийск. Отправление в двадцать три часа сорок пять минут со второго пути. Нумерация вагонов…

— Голос судьбы распорядился, чтобы я поехал поездом номер тридцать девять! — Турецкий не удержался и все-таки подмигнул кассирше. Вопреки опасениям, она улыбнулась в ответ.

— С вами все ясно. Давайте паспорт.

— А я его оставил в камере хранения. Я вам так продиктую… Щеткин Петр Ильич, шестьдесят четвертого года.

— Год рождения не надо. Диктуйте номер паспорта.

— Сорок пять ноль шесть… М-м-м… сорок, тридцать… Семьдесят три.

Получив билет, Турецкий отошел от кассы, разговаривая сам с собой:

— Хрен вы все меня найдете… Начинаю новую жизнь с чистой страницы. Спасибо тебе, Петя, что ты есть на свете. — Турецкий тихо засмеялся. — Теперь я не «важняк». Я теперь поэт-путешественник. И мой дилижанс отправляется со второго пути.

В городе Кропоткине срочно пришлось выходить. Поезд помчался дальше, на Тихорецкую, где Олега Куренного поджидал кореш. Но когда у тебя под ногами буквально горит земля, лучше судьбу не испытывать. Куренной это усвоил уже давно, поэтому и попался в своей жизни только однажды. После чего извлек ценный урок — уходить надо всегда вовремя.

Он вышел в ночь на освещенную электрическими огнями станцию, где так легко можно было затеряться среди сотен людей. Человеческий муравейник оккупировал железнодорожный узел, словно пассажиры единодушно взялись за решение важной задачи — увеличить плотность населения города по максимуму. На платформе на деревянных скамейках сидели, спали, жевали, травили анекдоты, парни приставали к девушкам, дети носились стайками под испуганные окрики родителей. Время от времени из динамика мелодичный женский голос объявлял то прибытие, то отправление поездов. Кропоткин Куренной любил за его неиссякаемое многолюдие и ненавидел за колготню и неустроенность. В Кропоткине прямо на платформе усатые кавказцы жарили отличные шашлыки, и на их запах стекался голодный народ, следующий транзитом согласно купленным билетам. Тут же, стоя за высокими столиками, сочные дымящиеся шашлыки поедали, запивая пивом или минеральной водой.

Можно спокойно передохнуть. Внутренний карман пиджака приятно вздулся от пачки купюр. Интересно, сколько там? Наверное, много.

Знакомство в вагоне-ресторане с мужиком с толстой самодовольной ряхой, назвавшимся Лехой, оказалось очень полезным. И плодотворным. Началось оно, как обычно бывает в дороге, легко и непринужденно. Сначала пили из бутылки, которая стояла перед Лехой, уже наполовину опустошенная. Потом Куренной заказал еще пол-литровую бутылочку краснодарской водки, щедро подливая новому знакомому. Уж Куренной на этом собаку съел — в его деле главное не скупиться. Он внимательно слушал захмелевшего собеседника, который сочным языком, сдобренным матерными выражениями, описывал свои трудовые подвиги на золотых приисках. И даже если он и привирал, стараясь произвести впечатление на компанейского собутыльника, Куренной поддакивал, всячески поощряя мордоворота к откровенному разговору. Сам он представился удачливым мелким предпринимателем, который снабжает Тихорецк деликатесом под названием «крабовые палочки» и наваривает на этом вполне приличные деньги. Ну, не такие, конечно, как некоторые старатели, но хватает и на жизнь, и на развитие бизнеса, и на клевых телок. Леху особенно заинтересовали телки, видать, сильно соскучился по женской ласке, и он все порывался изменить свой маршрут и сойти с новым дружбаном в Тихорецке, чтобы приобщиться к плотским радостям. Взамен обещал взять его с собой на прииски, когда будет возвращаться из отпуска. Куренной тоже пообещал исполнить заветное желание истосковавшегося золотоискателя, а тем временем подпаивал его, пока тот и не уснул мертвецким сном прямо за столом, опустив свою кудрявую головушку в грязную тарелку с куриными объедками. Облегчить карманы сладко спавшего и мечтающего о любовных утехах Лехи не составило особого труда. Убирая из-под Лехиной морды грязную тарелку, он незаметно нащупал у того за пазухой солидную пачку денег. Куренной заслонил Леху своим плечом и виртуозно вытащил ее, мгновенно засунув в свой внутренний карман.

Куренной не торопился бы так сойти с поезда, если бы не встретился взглядом с глазками-буравчиками какого-то хмыря, который сидел через столик. Вид у того был слегка потрепанный, пиджак явно с чужого плеча. Во рту в два ряда сверкали металлические зубы. На пальцах многочисленные наколки. Глубокие морщины на лице и особая бледность выдавали в нем человека, который несколько лет не видел солнца. Олег сразу смекнул, откуда явился этот кадр. Пора было сваливать. Куренной привольно развалился на стуле с рюмкой в руке и не спешил действовать, поезд стоял на станции двадцать минут. Наконец, дождался, когда объявили отправление, поезд дернулся, собираясь тронуться в путь, и быстро выскочил из вагона-ресторана в тамбур. Проводница собиралась уже закрывать дверь и отругала его за то, что выскакивает чуть ли не на ходу. Вот что алкоголь с людьми делает — последнюю память отшибает. Надо же так напиться, чтобы в последнюю секунду вспомнить, что нужно выходить. А ей потом отвечать, если он под колеса угодит. Все это она успела выкрикнуть ему в спину, пока он спрыгивал со ступенек. Но прыткий Куренной уже стоял на перроне и посылал проводнице воздушный поцелуй. К окну припал хмырь с алчным выражением на лице. Поезд медленно проплывал мимо Олега, и он усмехнулся и этому бывшему крепостному, но лишь уголками губ. Даже в случае полной безопасности лучше не играть с судьбой. Жизнь длинная, мир тесен, слой тонок — никогда не знаешь, где пересечешься с человеком.