Фридрих Незнанский - Уйти от себя…

— Все равно не люблю я их. Хитрые, приедет один — всю свою родню перетягивает. Скоро наших девок в жены начнут брать, — ворчал Кудря, бросая злые взгляды на торговцев.

— Та хто ж за них отдаст? Если сам губернатор края не велел с ними дружить. Помнишь, шо казал? Шобы смотрели на окончания фамилий.

— Та помню. То наш человек. Земля наша, права наши, гроши тоже наши. Все тут наше! Только шо тут делают чужие? Ну, с кого начнем сегодня?

— Та с тех, хто поближе. Давай с наших мужиков. Они нас уже и так увидали, по карманам роются, — заулыбался Вован.

Вован любил деньги и все те способы, благодаря которым они стекались в его бездонный кошелек. Самый удобный способ добычи денег, он же и самый безопасный, назывался «крышевание». Вован вычитал его из местной газеты в отделе криминальной хроники. Слово звучало солидно и почти научно. Как «учение» или «лечение». Никаких проблем с узаконенным бандой отъемом денег не было. Кто-нибудь из братвы, чаще всего Хорек, напоминал хозяевам о дне и времени, когда надо ждать «крышу». И в назначенное время из-под прилавков извлекались пакеты и вручались представителям банды. К концу дня вся выручка лежала перед Кудрей, и он сам оделял своих «помощников», соблюдая правила справедливости по своим понятиям. Львиная доля бабок уходила на общак, но бандиты не роптали. Никто не застрахован от сумы да тюрьмы… Но иногда Кудря сам любил обходить своих «рабов», как он называл хозяев магазинов. Для него это был маленький праздник — видеть вымученные улыбки на их лицах. И хотя улыбки, как они ни старались, не получались искренними, Кудря получал удовольствие, чувствуя свою власть над ними и силу.

Русские и украинцы отдавали свое кровное без особых проблем. Армяне сначала оговорили сроки, суммы, пытались торговаться. Чеченцы сразу приняли правила игры, но жестко сказали, что на их земле эти правила звучали бы совсем по-другому. Проблемы возникли с турками-месхетинцами. Первое время турки возражали, права качали, милицию пытались привлечь. Но милиционеры были на довольствии у Кудри, деньги из его рук заметно дополняли их доходы, поэтому защищать интересы жалобщиков им было неинтересно. Банда Кудри быстро справилась с бунтарями. Кого покалечили, у кого хату спалили, кого обобрали до нитки. А тут еще и новый губернатор края подлил масла в огонь — прилюдно пообещал создать невыносимые условия для мигрантов и всех их огульно назвал нелегальными. Тут уж власти и вовсе развязали руки бандитам. Правда, и турки-месхетинцы объединились и, не найдя правды у краевых властей и защиты у федеральных, обратились к америкашкам. Вот что привело в бешенство Кудрю и его банду. Не хотят турки мириться со своим униженным положением на своей, так сказать, Родине, продались американцам, прошение им послали, под американский флаг просятся! Банда сначала снизила обороты, так как неизвестно было, как отнесутся краснодарские власти к такому своеволию турок. Тем более что американские власти дали добро и даже решили принять десять тысяч турок, дать им статус беженцев. Но краевые власти вовсе не собирались идти на попятную и «возлюбить ближних своих», наоборот, через суды стали изгонять турок за пределы России.

Банда Кудри развернулась вовсю, побраталась со скинхедами, и началась у них веселая разбойная жизнь. Они устраивали налеты, перемещаясь ватагой по разным районам. И не потому, что пытались замести следы, а просто так было, по их понятиям, справедливо. Скинхеды сразу объявили, что им без разницы, кого мочить — турок или армян. Все они «чужаки» на русских землях. Кудря согласился с ними и развернул настоящие военные действия. То в городе Кореновске учинили армянский погром, то на хуторе Школьном напали на турок-месхетинцев. Устраивать кулачные разборки было уже неинтересно, применили слезоточивый газ. Как смеялся Вован: «Устроили газовую атаку». Действовали жестоко, безжалостно. Избитые, изувеченные, отравленные газом люди попадали в больницу. А после излечения потянулись подальше от «гостеприимных» хозяев Кубани.

Последнее время банда Кудри совсем распоясалась, не было на них никакой управы, поскольку подкупленная милиция справиться с бандой уже не могла и заключила с бандитами перемирие. Дескать, вы не трогайте наших, а мы не будем мешать вашим. Так что и рэкет, и крышевание, и грабежи, и избиение «неславян» проходило фактически на глазах у милиции. Кудря чувствовал себя вполне уверенно и строил планы куда значительнее, чем это мелкое баловство.

Целенаправленно обходя продуктовые ряды, вышли наконец к прилавкам, где хозяйничали в основном женщины, которые торговали тряпьем. Кудря издали приметил гарную дивчину, бойко зазывающую покупателей. Пестрые кофточки болтались на вешалках у нее над головой, на прилавке лежала гора ярких тканей — то ли юбки, то ли платки, кому надо было — спрашивали.

— Не проходите мимо, купите жене, сестре, невесте, бабушке, тетке и любимой учительнице! — зазывала эта румянощекая кареглазая красавица, у которой рот не закрывался ни на секунду.

Руки ее постоянно были в движении. То она поправляла кофточку на вешалке, то прикладывала к своей высокой, полной груди пестрый платок с люрексом, играющий на солнце, как драгоценная парча.

— Я вже не могу с нее! — вдруг с досадой выкрикнул какой-то мужик, торговавший шерстяными носками. — Да замолчишь ты когда-нибудь? У меня от тебя сейчас голова лопнет!

— А чего это я должна молчать? Я сюда торговать пришла. А ты молчишь, як пень, вот у тебя никто ничего и не покупает! — скандальным голосом затараторила деваха. — Ой, людоньки, не проходите мимо, я ваш любой каприз исполню! — опять заверещала она.

Народ вокруг смеялся, мужики втихаря от жен поглядывали на бойкую девицу.

— Глянь, Кудря, какой торпедный катер нарисовался! — облизнулся Вован, обшарив жадным взглядом выпирающую грудь голосящей девахи.

Кудря подошел к ней, посмотрел исподлобья, изобразил на лице улыбку.

— И какой ты каприз исполнить можешь? — спросил с намеком.

— Да любой, какой тебе только захочется! — не стушевалась красавица.

Она повернулась к нему всей статью, чтобы он хорошенько рассмотрел ее. Вован стоял рядом с Кудрей и не отрывал взгляда от ее груди.

— Постеречь твое барахло есть кому? — спросил Кудря у девахи и сжал ее руку, как клешней.

Девица тихо ойкнула и только теперь, увидев его свиту, поняла, что ее игра зашла слишком далеко.

— Нема кому. Я одна тут стою, дядько картошкой торгует, — подобострастно улыбнулась она ему, чтобы и страха своего не показать, но и не разозлить опасного собеседника.

— Ну так нехай Хорек постережет, — предложил Кудря. — А мы с тобой немного прогуляемся.