Ежи Эдигей - Убийства в алфавитном порядке

– Ты еще не видел девушку, а сразу так отрицательно к ней настроился. А она, может быть, первоклассный специалист. В Катовице хорошо знают нашу тяжелую ситуацию, и «алфавитный убийца» там должен вызвать большие опасения. Ведь от Забегово до Катовице едва полтора часа езды, преступник легко может «переключиться» на их территорию. А кроме того, они отвечают перед Варшавой за все воеводство, в том числе и за нас. Поэтому наверняка новичка нам не пришлют.

– Специалист, – иронично улыбнулся майор. – Благодарю за такую помощь! Мало того, что эту девицу некуда приткнуть, так она еще будет стрелять глазами и кокетничать с моими парнями. Я уже вижу это.

– А может, она отвратительная. Косая, хромая или горбатая.

– Еще хуже. – Зайончковский испугался не на шутку. – Я бы предпочел красивую, зачем нам уродка?

– Не могу сказать, что ты слишком последователен. Поэтому и надеюсь, что передавать ей дело ты передумаешь.

– А вот и нет! Если воеводство считает, что она такая способная, то пусть докажет это.

– Боюсь, у Шливиньской не будет легкой жизни в Забегово.

– Об этом я только и думаю. Чем она скорее уберется отсюда, тем лучше.

Даже такой служака, как майор Станистав Зайончковский, вынужден был признать для себя, что поручника Барбару Шливиньску упрекнуть не в чем. Она появилась в комендатуре в форменном мундире и представилась начальнику по всем требованиям устава. На худенькой стройной фигурке мундир сидел великолепно, а юбка (на три пальца выше колен) открывала стройные ноги. Темные туфли подчеркивали форму икр. Капитан Полещук, который во всей комендатуре считался самым крупным специалистом «по женскому вопросу», убежденно признал, что новое приобретение Забегово весьма и весьма интересно.

Темные коротко постриженные волосы, овальное лицо, карие глаза, красивый носик с легкой горбинкой, может быть, несколько выступающий рот и четко обрисованный подбородок – все это представляло собой весьма привлекательную наружность. Трудно было бы назвать эту девушку красавицей, но в ее фигуре и лице было что-то такое, что очень притягивает мужчин.

– Садитесь, поручник. – Майор, казалось, не устоял перед чарами вновь прибывшей.

Шливиньска опустилась на предложенный ей стул.

– Чем вы занимались в Ченстохове?

– Сначала работала в службе движения, в хозяйственном отделе. Меня направили в офицерскую школу в Щитно, на заочный трехлетний курс. Потом опять хозяйственный отдел, а последнее время следственный. Вообще-то в Ченстохове не так много людей, поэтому нередко приходилось одновременно вести разные дела.

– Следственный? – переспросил Зайончковский. – Это очень хорошо. Приятно, что нам прислали специалиста. Как раз сейчас у нас есть очень трудное дело. Наверное, вы о нем уже слышали?

– «Алфавитный убийца»? Вся Польша о нем слышала.

– Да. Его я и имею в виду.

– Я, конечно, не знаю подробностей этой истории. Знаю только, что об этом писали газеты.

– Подробности узнаете. Я намерен передать это дело вам.

Девушка улыбнулась. Полещук отметил, что улыбка делает ее еще милее.

– Я так боялась, – сказала она, – что вы воспримете направление к вам женщины как наказание божье и я буду служить затычкой во всех дырах. А тут такая приятная неожиданность. Очень вам благодарна, гражданин майор, постараюсь оправдать доверие.

Полещук изо всех сил старался сдержать смех. А майор, услышав произнесенные с таким энтузиазмом слова девушки, посуровел. Он ожидал другой реакции.

– Разумеется, будете работать под моим контролем, – добавил он.

– Так точно, гражданин майор. – Шливиньска сделала такое движение, словно собиралась вскочить и встать по стойке «смирно».

– Я бы так не радовался, коллега, – вступил в разговор Зигмунт Полещук. – Дело дьявольски трудное. Уже два месяца мы ломаем голову над тем, как поймать этого ненормального, но пока еще не сдвинулись с места. Так что придется вам начинать с нуля.

– Прекрасно! – Девушка продолжала проявлять искренний энтузиазм. – В Ченстохове «своего» дела пришлось бы дожидаться много лет, если вообще удалось бы когда-нибудь получить. А здесь как с неба падает. Вопреки всем конституционным нормам о равноправии женщин у нас, однако, гораздо меньше шансов продвинуться по службе. Везде, в том числе и в милиции.

Шливиньска, естественно, догадывалась, какие причины были у майора «подарить» ей сейчас самое важное следствие во всем воеводстве, если не во всей стране.

– Где мы вас поселим? – забеспокоился комендант.

– Если в Забегово нет гостиницы, то, может быть, на частной квартире? А в худшем случае в какой-нибудь пустой камере вашего КПЗ, – засмеялась она.

– Гостиница в Забегово есть, но жалкая и маленькая. Там только общие номера. О том, чтобы жить там долго, не может быть и речи, – заметил капитан.

– У нас в мансарде есть гостевая комната. Мы отделали ее во время последнего ремонта, – сказал майор. – Но вся беда в том, что там три кровати, а вы женщина.

– Там сейчас кто-то живет?

– Сейчас нет, но к нам часто приезжают из района или воеводства. Не хотелось бы терять всю комнату надолго.

– Ничего. Если кто-то приедет, то я соберусь за полчаса. Чемодан у меня маленький, сейчас он в камере хранения на вокзале. А когда осмотрюсь в городе, наверняка где-нибудь сниму комнату.

– С этим у нас трудно.

– Не беспокойтесь обо мне, майор, как-нибудь устроюсь.

– Прошу вас: сегодня устраивайтесь и знакомьтесь с городом, а завтра приступайте к работе.

– Я покажу коллеге эту комнату под крышей, – предложил капитан. – А за вещами пошлем на вокзал нашу машину.

Майор хотел вмешаться и отругать капитана за то, что тот распоряжается служебной машиной, но потом передумал. Шливиньска и капитан вышли из кабинета. Комендант слышал, как Полещук познакомил новую коллегу с пани Зосей и как обе девушки начали о чем-то говорить.

– Зося, соедини меня с комитетом! – приказал он. Зайончковский обращался к секретарше по имени. Он знал ее с детства. Зофья Маленко была дочкой его закадычного школьного друга.

– Соединяю.

После разговора майор снова крикнул:

– Зося!

Секретарша появилась в дверях.

– Пожалуйста, сделай мне крепкий кофе. А… что ты о ней думаешь?

– Очень милая девушка. Думаю, мы с ней поладим. В этот момент с лестницы послышался какой-то шум и сдавленный женский крик. Через минуту в приемную вошла Шливиньска, сильно хромая, а за ней капитан с довольно растерянной миной:

– Я забыл предупредить коллегу, что одна ступенька наверху немного качается…

– Я упала на лестнице.

– Ничего с вами не случилось?

– Нет, только каблук сломала. Не знаю, что теперь делать, другие мои туфли на вокзале в чемодане.