Ежи Эдигей - Убийства в алфавитном порядке

– Не думаю, чтобы такое расследование могло понадобиться, – спокойно ответила Барбара.

– Я тоже не думаю, – вставил Зайончковский.

– Если речь идет о покушении на убийство Эмилиановича, – добавила поручник Шливиньска, – можно не морочить себе этим голову и не терять время напрасно.

– Ты действительно так считаешь, Бася? – спросил капитан. – Пожалуйста, объясни нам.

Шливиньска взглянула на коменданта.

– Может, гражданин майор?.. – спросила она.

– Нет. Говорите вы. Меня интересует, совпадают ли наши точки зрения.

– По-моему, в деле Эмилиановича проявились две, а может быть, и три характерные черты поведения преступника. Во-первых, все предыдущие убийства он совершал с интервалом две-три недели, не более. Он торопился убивать людей, поскольку хотел как можно скорее отправить на тот свет того, кто интересовал его больше остальных. Но в последнем случае преступник сидел тихо шесть с лишним недель. Почему?

– Знал, что те люди, которые могли бы занять очередное место в его списке, находятся под охраной милиции. Боялся рисковать, – объяснил подпоручник Жешотко.

– Эта аргументация могла бы быть правильной, если бы не тот факт, что охрану мы не снимали, о чем каждому в городе хорошо известно. И несмотря на это, сейчас убийца снова активизируется. Но он мог выстрелить в стоматолога по крайней мере на две недели раньше, когда доктор вернулся в Забегово.

– Ему требовалось какое-то время на подготовку к новому преступлению.

– Но не столько же. Этот человек достаточно хорошо знает территорию своих действий.

– И что из этого следует?

– Возникают сомнения в отношении выбора новой жертвы. Когда мы выяснили, что «алфавитный убийца» стреляет не наугад, а выбирает своими жертвами преступников, я, естественно, поинтересовалась жителями Забегово с фамилиями на «Е». В том числе и доктором Эмилиановичем. Я установила, что все граждане с фамилиями на «Е» вне всяких подозрений. Они никогда не нарушали нормы уголовного кодекса. К счастью, их всего семеро, и такая проверка не была слишком трудной. Отсюда следовал простой вывод: если убийца будет руководствоваться своими принципами, то ни на одного из этих граждан он не нападет. И все-таки нападение произошло.

– Бедный, бедный наш преступник. Что же ему оставалось делать? Не мог же он пропустить букву алфавита. Это было бы не в его стиле, он потерял бы лицо. Лучше уж убрать невинного Эмилиановича, – подтрунивал Стефаньский.

– Больше всего на этот раз удивляет неумелость в действиях преступника. Мы знаем, что это человек беспринципный, хладнокровный и к тому же достаточно смелый. А тут, скрытый за деревом, он стреляет в окно дома с расстояния, как замерили наши спецы, в шестьдесят пять метров. Между прочим, личные качества преступника таковы, что он скорее бы вошел в дом и застрелил Эмилиановича в его собственном кабинете.

– Там была охрана.

– Тогда он в первую очередь застрелил бы или ранил охранника, потом прикончил бы стоматолога. А не стрелял бы в окно в кого Бог пошлет.

– Не в кого Бог пошлет, а именно в зубного врача, – поправил Стефаньский. – В криминальных романах преступники, стреляющие с такого расстояния, попадают своим жертвам прямо в сердце.

– Я готова хоть сейчас встать в том окне и позволить вам всем стрелять в меня по очереди с того же места.

– Никогда не соглашусь на такой эксперимент, – рассмеялся майор. – А вдруг кто-нибудь да попал бы? У меня и так мало людей, я не могу рисковать потерей еще двух. Жертва на кладбище или в больнице, а убийца в тюрьме.

– Тот человек, кстати, и не пытался попасть.

– Откуда такая уверенность? – вырвалось у подпоручника Жешотко.

– Каждый, кто умеет обращаться с личным оружием, знает, что при выстреле пистолет всегда подбрасывает вверх. Практически на таком расстоянии нужно целиться по крайней мере на метр ниже, чтобы иметь хотя бы минимальный шанс попасть в цель. Преступник просто стрелял в окно, чтобы наделать шума и выбить пару стекол.

– Но зачем? – спросил на этот раз капитан.

– Чтобы сбить следствие с правильного пути. Преступник знает, как идет у нас работа. Скорее всего, он догадался, что, если она будет идти так и дальше, это может для него плохо кончиться. Поэтому он постарался разыграть небольшой спектакль в надежде, что мы начнем собирать информацию о дантисте и усилим охрану других возможных жертв. Кроме того, новое убийство или его попытка должны утвердить нас в мнении, что мы имеем дело с сумасшедшим. «Вампир снова дал знать о себе» – так сейчас говорит весь город. Мы не должны поддаваться этому мнению. Потому что именно этого хочет убийца.

Все собравшиеся посмотрели на майора. Именно он был самым горячим сторонником теории о сумасшедшем. Майор понял эти взгляды. Откашлялся, сглотнул слюну – ведь человеку всегда трудно признаться в своей ошибке – и сказал:

– Я полностью согласен с поручником Шливиньской. Ее аргументация обоснованна. Я принимаю этот путь ведения следствия.

– Я бы предложил, – раздался голос подпоручника Жешотко, – сделать вид, что мы попались на приманку и начали с большой энергией вести следствие по делу Эмилиановича. Будем искать и опрашивать свидетелей. Можно даже демонстративно составить список жителей на «F». Пусть преступник считает, что его фокус удался и что он направил нас по ложному следу.

– Отличная мысль, – согласился Зайончковский, повергнув своих подчиненных в изумление: он никогда так быстро не соглашался с чужими предложениями.

– Только без списка на «F», – предостерег капитан Полещук. – Не хватало еще паники в городе. И без того хлопот полон рот.

– Итак, поручник Стефаньский, – принял решение комендант, – завтра энергично займитесь следствием по делу Эмилиановича.

– А Бася? – спросил Стефаньский.

– Поручник Шливиньска выезжает на несколько дней в командировку во Вроцлав.

– Я? – удивилась девушка.

– Да, вы, поручник. Минуту назад я получил ответ из Варшавы. Нашли отпечатки с двойной петлей.

Это было очень давно. Только самые старые жители Вроцлава, первые поселенцы в этом наполовину вымершем и сожженном тогда городе, помнят эту чудовищную историю. Убийство, которое не было полностью раскрыто и главный исполнитель которого избежал возмездия.

В районе элегантных вилл Вроцлава, в Зацише, где перед войной жили богатые купцы, находился красивый дом – собственность врача Генрика Ротвальда и его жены Эммы. Ротвальд был всемирно известным специалистом по болезням сердца. Его приглашали на консультации к коронованным особам и президентам всей Европы, к мультимиллионерам по ту сторону Атлантики. Говорят, сам Гитлер пользовался его услугами. Поговаривали о еврейском происхождении доктора. Однако никогда, даже перед войной и во время войны, никто не чинил врачу никаких препятствий. Наоборот, лимузины гитлеровских сановников останавливались перед его виллой. Ходили слухи о больших богатствах кардиолога.