Виталий Егоров - Аптекарь сатаны

Такого ценного работника в виде Лешего Грабовскому рекомендовали в самом Верховном суде. Его председатель Карташов, добрый седой старик, однажды позвонил Грабовскому, чем очень удивил его, и тихим голосом походатайствовал:

– Тут у меня есть один парень, мать его работает у нас уборщицей, хорошая женщина. Они очень нуждаются, живут бедно, поэтому прошу парня взять на какую-нибудь работу.

– Конечно, какие могут быть разговоры! – воскликнул Грабовский, моментально прокручивая в голове варианты от возможной выгоды в случае обращения к представителям судебной власти. – Как мне его найти? У меня как раз освободилось место снабженца.

– А он стоит рядом, – обрадованно ответил председатель. – Работа снабженца ему подходит, достает все, что просишь.

– Ну тем более, пусть приходит.

С этого дня Леший стал если не правой, то точно левой рукой Грабовского.

Он каждое утро встречал Грабовского возле базы и бойко приветствовал, прикладывая руку к пустой голове:

– Здравия желаю, Василий Георгиевич! Какие сегодня будут указания, шеф?

– Звонил Сергей Захарович, тот, из правительства. Он увидел камин, который мы соорудили его коллеге Тихону Ивановичу, и загорелся желанием иметь такой же у себя на даче. Так что позвони и съезди к нему, сними замеры, – давал указания Грабовский.

– Есть! Разрешите сейчас же выехать, шеф? – бойко отвечал работник.

– Давай! Кстати, Юлиан, сколько мы всего каминов соорудили членам правительства?

– Семь!

– Не забывай про них, эти люди нам обязаны и когда-нибудь помогут, если возникнут проблемы.

– Я никогда ничего не забываю! – отрапортовал работник со зловещей ухмылкой.

Позже все эти дачи правительственных работников в зимнее время загадочным образом сгорели. Как всегда, грешили на бродяг. Если бы эти чиновники каким-то чудом собрались однажды за одним столом и повспоминали, что предшествовало поджогу их собственности, для всех них это было бы постыдным для себя откровением. А так, ничем не связанные между собой отдельные факты уничтожения личного имущества. Это всех устраивало.

Грабовский встал и прошелся по комнате. Первый раз за все время у него появилась смутная тревога насчет своего снабженца. Он почувствовал, что тот изменился, и явно не в лучшую для него сторону. Грабовский поймал себя на том, что подозревает работника в каких-то тайных замыслах, двурушничестве.

Пройдясь в волнении по комнате, он подошел к столу, налил себе полный бокал коньяка, залпом выпил и позвонил своему близкому другу Щукину.

Грабовский с Щукиным дружили с давних пор. В Якутске Щукин был его заместителем. Когда Сан Саныч позвал Грабовского в Москву, тот взял с собой друга, сделав его так же, как и в Якутске, заместителем по финансовым вопросам.

Щукин оказался дома.

– Сергей, привет.

– Привет, Георгич! Хорошие новости, деньги упали? – без особой надежды в голосе воскликнул заместитель.

– Да нет, насчет денег глухо. Слушай, Сергей, смотайся в Якутск, проведи ревизию моей недвижимости, а то этому Юлиану я что-то перестаю доверять.

– А что, есть основания?

– Да особо нет, но сердцем чую неладное. Съезди, посмотри и начни готовить все к продаже. Документы у Юлиана забери и больше не отдавай. А его используй как работника, пусть тебе помогает.

– Георгич, он мне сразу не понравился, – высказал свои сомнения Щукин. – Когда он там, в Якутске, пришел к нам работать, душа моя его не приняла: вроде, хороший работник, пробивной, выполняет любую работу, но что-то в нем есть нехорошее, отталкивающее. Не знаю, что именно, не могу объяснить словами.

– Давай езжай в Якутск, разберись. А потом мы его выгоним, как собаку! Вздумал еще повышать на меня голос!

– Хорошо, ближайшим рейсом вылетаю.

– Перед вылетом оповести меня, я предупрежу Юлиана, чтобы он встретил тебя.

– Добро.

После разговора с шефом Леший в бешенстве бросил телефон в угол. На шум прибежала подруга, которая смотрела по телевизору популярную мыльную оперу.

– Юлик, что случилось?

– Да этот п******т хочет нас вытурить отсюда! – Леший рукой обвел обстановку коттеджа. – Использовал, как г****н, и хочет выкинуть!

– Кто?! – удивленно-испуганно задала вопрос подруга.

– Кто, кто?! Конь в пальто! Хозяин этого коттеджа, я про него тебе рассказывал!

– Как его там, Гробов, что ли?.. – неуверенно спросила подруга.

– Не Гробов, а Грабовский!.. А насчет Гробова ты сказала в точку! Организую-ка я ему деревянный бушлат, пусть в гробу лежит, а не коттедж ему! – Леший показал в сторону воображаемого шефа кукиш.

Теперь брошенные в пылу гнева слова не выходили у него из головы, превращаясь в маниакальную идею расправиться со своим господином. Но как это сделать?

«Если он приедет сюда – а он приедет сюда обязательно, чтобы продать имущество, – надо его прикончить. Эх, ружье бы сейчас достать! А может быть, его отравить? Чем? Крысиным ядом или угарным газом? Утопить? Нет, утопить не получится, лучше отравить ядом или газом, чтобы милиция не дозналась! Как это сделать? Надо бы хорошо изучить эту тему…»

Леший от природы был наделен острым умом, смекалкой, упорством доводить начатое дело до логического конца. Но эти, бесспорно, положительные для любого человека качества в душе у Лешего трансформировались в силу, способную созидать только зло. Он люто ненавидел окружающих людей, с презрением относился ко всем, кто стоял ниже него по статусу, с подобострастием кланялся людям высокого положения, чтобы потом возненавидеть и их. Он являлся чистой воды мизантропом в самой извращенной форме. Причинять боль человеку для него было счастьем. Однажды он, увидев, как монтер, отключив электричество, работает с оголенными проводами, вышел на улицу и с злодейской ухмылкой включил рубильник. Крики монтера от боли услаждали его уши.

В детстве, живя на рабочей окраине, он связался с компанией подростков, руководил которой великовозрастный верзила, отбывавший срок в колонии за совращение малолетних. Сначала Лешему казалось, что справедливее и честнее человека, чем их главарь, нет никого на свете. Тот учил мальчишек с одного удара об стену убивать кошек или вешать на сук собачонок и наблюдать за их смертельными судорогами. Но однажды верзила допустил косяк: присвоил себе общие деньги, отобранные у бродяг возле магазинов, и подростки, посоветовавшись, избили своего главаря до полусмерти. С того времени Леший уже не возводил себе кумира. Кумир у него был только один – это он сам.

Через три дня позвонил Грабовский и сообщил Лешему, что в Якутск вылетает Щукин и что Леший должен его встретить, передать ему все дела и помочь по хозяйству. Еле сдерживая себя от ярости, Леший дослушал наставления шефа и бросил трубку.