Александр Аввакумов - Кара небесная

– Давайте, выпьем за удачу. Пусть она сопровождает нас повсюду.

Они, молча, выпили.

– Ладно, мужики. Вы гуляйте, а я пошел домой. Завтра рано вставать, нужно хорошо выспаться перед дорогой.

Накинув куртку, он направился к двери.

***

Прохоров возвращался домой, мысленно прокручивая диалог с Орловским. Игорь был человеком наблюдательным и мгновенно заметил, как тот отреагировал на его слова.

Леонид родился в весьма обеспеченной семье. Отец его работал на заводе «Радиоприбор» в должности главного инженера, а мать, преподавала курс начертательной геометрии в строительном институте. Когда он учился в седьмом классе, его родители переехали на улицу Свердлова, где обосновались в одном из бывших купеческих особняков. Уже тогда, в школе, многие отмечали его нескрываемое желание дружить со школьными «авторитетами», к которым относился и его одноклассник Игорь Прохоров. Постоянно чувствуя его поддержку, Орловский часто вступал в конфликты с другими учениками, устраивал всевозможные провокации, и порой Прохорову стоило больших усилий, чтобы Орловского не наказали за это его же школьные товарищи.

Еще, будучи учеником школы, Прохоров, часто слышал от ребят со двора об известной преступной группировке «Тяп-Ляп». Чего скрывать, Прохоров тайно восхищался ею и жалел о том, что не мог вступить в ее ряды из-за своего юного возраста. С детства для Игоря стали кумирами не космонавты или герои войны, а лидеры этой пресловутой группировки: Антипов, Скрябин, Степин, Хантимиров.

В пятнадцать лет Прохоров записался в секцию бокса и начал фанатично заниматься. Он часто оставался после тренировок и усердно отрабатывал удары на груше. На его старание обратили внимание тренеры, и вскоре с ним стали заниматься индивидуально.

Сначала Игорь выиграл первенство города, а затем и республики. О его таланте боксера тренеры стали говорить открыто. Вскоре его кандидатуру включили в состав сборной России, и на первенстве стран СНГ он занял почетное третье место. Однако его карьера завяла буквально на корню. После одной из уличных драк он попал в милицию, и в отношении него возбудили уголовное дело. Прохоров получил три года с отсрочкой исполнения приговора. Теперь о большом спорте ему приходилось только мечтать.

С потерей спортивной перспективы он вновь заболел старой мечтой. Ему захотелось создать новый «Тяп-Ляп», о котором бы опять заговорил весь город. Он сколотил свою группу довольно быстро, в нее вошли его школьные друзья: Цаплин, Орловский, Лобода, Бондаренко. Потом к ним примкнули еще несколько ребят, проживающих в их микрорайоне.

Первое, что они решили сделать, это подмять под себя Чеховский рынок. Однако эта криминальная попытка оказалась неудачной, рынок держала группировка «Ометьево», которая намного превосходила их по численности.

Вторая попытка была связана с заводом. Они хотели «отжать» завод, который находился у парка Горького. Но с ним работала группировка с улицы Аделя Кутуя.

Прохоров не сразу понял, что все уже давно поделено, и, чтобы иметь что-то на жизнь, нужно влиться в состав более крупной группировки. Такой оказалась «Аделька». Детскую мечту о лидерстве в городе, об авторитете, подобном авторитету Антипова, Скрябина и других лидеров «Тяп-Ляпа», пришлось на какое-то время забыть.

Группа Прохорова стала выполнять второстепенную роль в «Адельке». Они часто выезжали в Москву, где решали задачи, поставленные лидером преступного мира Казани – Ричем. Они громили чеченские торговые точки, терроризировали местных бизнесменов, которые работали с чеченцами, и вскоре о бригаде Прохорова заговорили не только в Москве, но и в Казани.

Прохоров стал авторитетным человеком среди ребят всего района. Теперь, когда он повзрослел, помимо желания лидерства, появилось еще одно желание, которое стало медленно затмевать его детскую мечту. Этим желанием были деньги. Он начал понимать их могущество в этом мире, и все его помыслы были связаны с реализацией новой мечты…

Прохоров подошел к подъезду дома. В который раз за вечер подумал о своем разговоре с Леонидом:

«Нужно что-то решать с ним. Орловский уже не тот, каким был раньше. Сейчас пребывание в группировке его больше тяготит, чем радует. Просто до настоящего времени он не решил, как из нее выйти, не обидев своих старых товарищей. По приезду из Москвы с ним нужно будет серьезно поговорить об этом».

***

Жизнь в Москве коренным образом отличалась от жизни в Казани. Столица стремительно обрастала частным сектором: ресторанами, казино, кафе, которые появлялись, словно грибы после дождя. Бизнес рос как на дрожжах.

Казанские группировки, будто вешняя вода, стали постепенно наводнять Москву, и она, только что пережившая так называемый «казанский феномен», с опаской глядела на крепких татарских парней, щеголявших по городу в дорогих спортивных костюмах и кожаных куртках.

Местные московские группировки, еще недостаточно сильные, чтобы оказать какое-то сопротивление казанским бригадам, «пощипывали» лишь тот бизнес, на который не обратили внимания приезжие ребята.

Основными противниками татарских группировок в Москве были чеченцы, которые раньше них вошли в огромный мегаполис и успели захватить самые богатые предприятия и объекты коммерции. Бои местного масштаба шли практически ежедневно с переменным успехом. С обеих сторон имелись жертвы. Прохоров с ребятами вторую неделю жил в съемной квартире на окраине города. За это время им еще ни разу не удалось поучаствовать в разборках с чеченцами.

Игорь сидел на старой расшатанной кровати и чистил пистолет «ТТ». Недалеко от него, разложив детали на кухонном столе, чистил автомат Цаплин.

– Прохор, как ты думаешь, нам еще долго ждать, когда нас привлекут к настоящему делу? – спросил он. – От безделья просто тупеешь.

– Да ты и так не больно острым был и в школе, и по жизни, – ответил, улыбаясь Прохоров. – Что, не терпится, хочется пострелять? Погоди, придет время, постреляем.

Не успел он закончить фразу, как у него на поясе запищал пейджер. Повернувшись к окну, Прохоров начал читать поступившее сообщение вслух: «Срочно выезжайте. Ждем на Моховой, у хлебного магазина. Возьмите инструменты».

Сообщение было без подписи, однако все присутствующие хорошо знали, кто его отправил.

– Ну что, мужики, по коням! Окропим снежок красненьким.

– Какой снежок в Москве! Его здесь никогда не было, – усмехнулся Цаплин.

Прохоров встал с кровати и, вставив обойму с патронами в пистолет, сунул его в карман куртки. Через минуту все четверо вышли из квартиры и сели в стоявшую во дворе серебристую «девятку».

– Цаплин! «Косилку» не забыл? – спросил его Игорь и, увидев ствол автомата, торчавший из спортивной сумки, успокоился.