Фридрих Незнанский - Кровавый песок

— Иногда забегаю на часик-другой.

— Что так? Вредная старушка?

— Да нет. Просто мы совершенно разные. Да и возраст…

— Возраст не помеха, — рассмеялся Родион. — Лишь бы человек хороший был.

Тамара обворожительно улыбнулась в ответ и заметила, как заблестели его глаза, а от тела пошла теплая дурманящая волна.

Уже давно вернулась Ольга и, подперев стену, молча наблюдала за ними, не заметившими, что танцуют уже второй танец подряд. Ольга испепеляла своего вернувшегося кавалера долгим пронзительным взглядом. Но Родион, не замечая ее плотно сжатых губ, нагнулся, чмокнул в щеку, и она тут же растаяла. У Тамары неприятно защемило внутри. «С чего бы это?» — подумала она.

После дискотеки она вернулась в свою комнату. Из головы не выходили Родион и Ольга, весело болтающие, выходя из общаги.

«Поживем — увидим», — решила она, ныряя под одеяло и выключая настольную лампу. Подруги, с которым она жила, еще не вернулись, продолжали где-то веселиться. У Тамары сегодня не было настроения.

С Родионом они иногда пересекались во время занятий в коридорах училища, здоровались, улыбаясь друг другу, несколько раз немного поболтали у подоконника. Но всякий раз, когда Тамара видела его вместе с Морозовой, неприятный холодок внутри ожигал с новой силой. «Да что же это в самом деле?!» — не выходило из головы.

Морозову она стала тихо ненавидеть. Голубоглазая блондинка напоминала Танечку Ильинскую и вынырнувший из школьного детства спектакль. Каким-то странным стечением обстоятельств блондинки постоянно становились у нее на пути. Мелькнувшая было мысль перекраситься была отвергнута как недостойная и пораженческая.

Крупными хлопьями, не переставая, шел снег. Уличные фонари, освещая отведенное им пространство, выхватывали нескончаемый водопад пушистых снежинок. Тамара вышла из подъезда Елизаветы Петровны (она битых два часа выслушивала в сто первый раз очередную историю из жизни умудренной опытом женщины) и подняла воротник дубленки. Мороз был эдак градусов под двадцать. И какого ее понесло в такую погоду в гости? Сидела бы в теплой комнате и готовилась к завтрашним занятиям. А чаи погонять можно и в общаге.

Она подошла к троллейбусной остановке 61-го маршрута. Здесь была конечная. И, конечно же, троллейбуса не наблюдалось. Немного подумав, Тамара развернулась и направилась к телефону-автомату. Сняв трубку, она еще некоторое время колебалась, потом решительно набрала номер. На другом конце долго не отвечали.

— Да, — раздался, наконец, голос Родиона.

— Это Тамара. Меньшова… — Она сильно волновалась, но отступать — поздно. Надо было идти до конца.

— Приветик, Том. Просто так звонишь или случилось что? — В его голосе чувствовалось некоторое удивление.

Тамара ему еще ни разу не звонила, хотя свой телефон он дал еще с месяц назад во время одной из коротких бесед на подоконнике.

— Да я тут тетку проведывала… — она запнулась.

— Молодец. Просто — тимуровка. И что дальше?

— У самой остановки ногу подвернула. Идти больно, — интонациями Тамара изобразила страдание. — А на такси денег нет, в общежитии оставила.

— Так оставайся ночевать у тетки. Или кто так она тебе, — предложил Родион.

«Тугодум, что ли?!»

— У меня все конспекты в комнате, а завтра напряженка, — объяснила Тамара, и понимая, что звучит это не совсем убедительно, добавила: — Да и не дойду я сама назад. А ты здесь, кажется, рядом живешь?

— Значит так. Стой на месте. Сейчас буду.

«Ну наконец-то!»

Родион появился через четверть часа, уже на такси. Помог «незадачливой» знакомой забраться на заднее сиденье и плюхнулся рядом.

— В общагу? Или… еще чаю хочешь? — невинно поинтересовался он.

— В общагу! — категорически заявила Тамара.

Всю дорогу до общежития они болтали, будто были знакомы много лет. Делились последними новостями, обсуждали преподавателей, спорили об искусстве. И, конечно, смеялись, смеялись, смеялись… При этом «пострадавшая» не забывала иногда кривиться от боли. Родион проводил Тамару до дверей ее комнаты, прощаясь, чмокнул в щеку и пообещал обязательно навестить «больную».

Зерно было посеяно. Оставалось ждать всходов. Первые ростки взошли уже на следующий день. Родион заявился с коробкой конфет.

— Как здоровьице? — Присел на край кровати. — Получившим бытовую травму от здоровой части населения. Держи. — И протянул «рот-фронтовское» ассорти в красочной упаковке.

Тамара отложила в сторону томик баллад Роберта Бернса, по-детски распахнув от удивления глаза и скромно улыбнувшись, приняла подарок.

— Ты меня балуешь.

— Нисколько. Просто проявляю участие.

— А ты почему не в Щепке? — не переставая улыбаться, она повыше устроилась на подушке и не сводила с гостя озорных глаз.

— У нас сегодня одни лекции. Решил задвинуть. — Родион махнул рукой.

— И все?

— Тебя хотел увидеть, — веселый тон в его голосе внезапно пропал. — Мне с тобой легко. Не так, как с другими. Сам ничего не понимаю. Если честно, хотел застать тебя одну. Потому и сбежал.

— С вами, молодой человек, все ясно. — Тамара продолжала поддерживать игривое настроение. — А как же Оля?

Родион некоторое время молча разглядывал уже не улыбающееся лицо сидящей напротив девушки. А она смотрела на него, не моргая, и ждала ответа. И не заметила, как Родион потянулся к ней и резко поцеловал в губы. Поцелуй затянулся, и она не успела понять, то ли его руки спустил до пояса ее ночную рубашка, то ли та сама сползла, только…

— Не надо, Родь, — еле слышно прошептала Тамара. — Не сейчас… не здесь.

— Извини, я совсем забыл. Как твоя нога?

— Гораздо лучше, — уголки губ ее дернулись вверх.

Это была победа. Может, еще и не полная, но победа.

Теперь большую часть времени проводили вместе. Тамара и сама не заметила, как по уши влюбилась. Часто, копаясь в себе, в своих чувствах, она удивлялась тем внутренним переменам, которые с ней произошли в считанные недели. Дальнейшей жизни без Родиона она уже не представляла. А может, это в ней говорило сбывшееся наконец желание обладать тем особенным, что некогда принадлежало другому? Или инстинкт охотника?

Да и Ольга в последнее время смотрела на Тамару волком, не разговаривала. И хотя учились они в одной группе, по молчаливому договору соблюдали определенную дистанцию и особый этикет — не замечали друг друга. Что, например, Тамару вполне устраивало.

— Жига… Ой, прости! Прости, в натуре, сорвалось, Мустанг. Какого хрена мы сюда приехали? Тут последнему козлу стрелку забить — западло. Или ты кого-то ждешь? Ну? Ждешь?!

— Не мельтеши, Марик.

— Нет, ты скажи! Ждешь или нет? Скажи, ты мне братан?! Мы с тобой из одной миски четыре года баланду хлебали?