Фридрих Незнанский - Объект закрытого доступа

ОТЧЕТ № 8.

21 ч. 03 мин.

Объект вошел во второй подъезд жилого пятиэтажного дома по адресу 4-я ул. Марьиной Рощи, 9/11

РАСШИФРОВКА.

(Звонок. Еще один звонок. Покашливание. Скрип открываемой двери.)

Неизвестный.О, какие люди! Здорово, приятель!

Гатиев. Здравствуй, Иван.

Неизвестный.Проходи, проходи.

(Шорохи.)

Неизвестный.Давненько ты не приходил. Что, не было желания расслабиться?

Гатиев. Я не напрягался.

Неизвестный.Как скажешь. Чай, кофе, коньяк?

Гатиев.Нет. Ничего не хочу. Где Стелла?

Неизвестный.Да здесь, здесь твоя Стелла. Ждет уже. Лавэ на выходе, как всегда. Успеха!

(Звук шагов и скрип отпираемой двери.)

Гатиев.Здравствуй, золотко!

Неизвестная.Здравствуй, Русланчик! Здравствуй, дорогой! Дай я тебя поцелую!

(Шорохи.)

Неизвестная.Фу, какой ты колючий.

Гатиев.Зачем так говоришь, а? Сегодня утром брился. Вот, даже порезался.

Неизвестная.У ты бедненький… (неразб.) Ты так быстро зарастаешь, что тебе нужно бриться два раза в день. Хотя ты мне и таким нравишься.

Гатиев.Нравлюсь, говоришь? Ха. Может, мне вообще бороду отпустить?

Неизвестная.Нет, зайчик, борода тебе не пойдет. С бородой ты будешь похож на горца.

(Шорохи.)

Гатиев.Что плохого в горцах?

Неизвестная.А что в них хорошего?

Гатиев.Горцы свободны и независимы.

Неизвестная.Животные тоже свободны и независимы. А эти твои горцы — дикари, носятся по своим горам, как горные козлы…

Гатиев.Ты кого козлом назвала, сука?

(Шорохи. Женский крик.)

Неизвестная.Сволочь черномазая! Ты чего это руки распускаешь, а? Я тебе покажу, как девчонок бить! Иван! Иван!

(Шум открываемой двери. Шаги.)

Гатиев.Стой, где стоишь, Иван!

Неизвестный.Убери железку.

Гатиев.Я сказал: стой, где стоишь.

(Шорохи.)

Неизвестный.Все — стою, стою. И что дальше? Убьешь меня, что ли? Из-за шлюхи?

Гатиев.Уйди от двери. Я ухожу.

Неизвестная.Вали отсюда, урод! Вали и сдохни в своей Чечне!

Гатиев.Сдохну, золотко. Все мы сдохнем. И я, и вы. Но вы раньше, ясно?

Неизвестный.Стелла, помолчи… Видишь, она уже молчит. Я отошел от двери, можешь идти.

(Шорохи. Шаги.)

Турецкий устало отложил отчет, зевнул, откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, сладко, до хруста в суставах потянулся.

— Рехнешься тут с этими расшифровками, — негромко посетовал он.

Затем закурил, пододвинул к себе телефон, снял трубку и набрал номер Меркулова.

— Да, — отозвался тот.

— Здравствуй, Константин Дмитриевич. Быстро трубку снимаешь, прямо как молодой. Как дела?

— А, аналитик. Привет! Рад слышать. Дела как сажа бела. А у тебя чего голос такой вялый? Опять бессонница?

— В точку! — восхитился Турецкий.

— И небось сидишь над бумагами и глотаешь литрами кофе?

— Ты что, установил у меня в кабинете камеру слежения?

— Вот еще! Знаешь, сколько стоит одна такая камера? Ты за всю жизнь не заработал. — Голос Меркулова звучал бодро и насмешливо.

— Смейся, смейся. Обидеть художника может каждый. А вот помочь ему материально… — притворно-расстроенно вздохнул Турецкий и перешел к делу. — Ладно. Слушай, читаю сейчас отчеты по Гатиеву, и у меня складывается впечатление, что мы взялись не за того парня.

— Вот как? А что там?

— Да сплошные, понимаешь, кабаки да бордели. Плюс для разнообразия поход в казино.

— А чего ты хотел, суббота ведь, — резонно ответил Меркулов. — Выиграл хоть?

— Кто?

— Гатиев, не ты же.

— Проиграл. — Беседуя с Меркуловым, Турецкий перебирал отчеты, которые ему еще предстояло изучить. — Оставил триста баксов на «блекджеке» и ушел счастливый. Даже поблагодарил крупье — хорошо, дескать, отдохнул.

— Завидуешь?

— Еще бы. Слушай, может, и мне попробовать, а? Он отдохнул, может, и у меня получится?

— Конечно, попробуй. Проиграешь баксов сто, отыграешь назад пятьдесят — разменяешь на мелочь и придешь с мешком к жене. Как Дед Мороз. То-то она рада будет. Только на больничный потом не рассчитывай, не оплачу, — рассмеялся Константин.

— От тебя дождешься. Вообще-то я… Стоп. — Александр Борисович прищурился на лист бумаги, который держал в руке. — А вот это уже интересно.

— Что там у тебя?

— Читаю один из отчетов.

— То-то я слышу — страницы шуршат. И на что же ты набрел? — заинтересованно спросил Меркулов.

— Могу зачитать. Тут немного.

— Что ж, зачитай. Желательно по ролям и с выражением.

— Ладно, слушай. Итак, я начинаю.

Гатиев.Здравствуй, дорогой.

Неизвестный.Здравствуй, коли не шутишь. Давно жду твоего звонка. Ты сейчас в Москве?

Гатиев.Да, в Москве.

Неизвестный.И как… м-м… наши дела?

Гатиев.Да все нормально, если брать в целом. А детали надо обсудить.

Неизвестный.Да, надо. Продуманные детали — это пятьдесят процентов успеха. Когда ты хочешь встретиться?

Гатиев.Завтра.

(Пауза.)

— Что? — не понял Меркулов.

— Я говорю — пауза! Я бы изобразил тебе ее от первого лица, но не знаю как.

— А-а. Ну, давай дальше.

Неизвестный.Хорошо. Я позвоню тебе завтра утром и уточню место.

Гатиев.Сейчас скажи.

Неизвестный.Извини, сейчас не могу. У меня на завтра запланированы неотложные дела, не знаю, куда они меня забросят.

Гатиев.Надо, чтоб забросили подальше от города. Там тишина, воздух, можно говорить.

(Пауза.)

Неизвестный.Понял. Хорошо, я подумаю. До десяти утра не исчезай. Будь в зоне досягаемости, чтоб я дозвонился.

Гатиев.Захочешь — дозвонишься.

Неизвестный.Ну, все?

Гатиев.Все.

Неизвестный.Тогда бывай.

— Ну и что же тут тебя заинтересовало? — удивился Меркулов. — Человек встречается с коллегой или партнером по бизнесу. На природе, под водочку и шашлыки. Это не запрещено.

— Вообще-то запрещено. За распитие спиртных напитков в публичном месте в наше время и штраф можно схлопотать нешуточный. Но заинтересовала меня последняя фраза Гатиева. Слушай внимательно, читаю:

Гатиев. Бывай, Владлен!

(Конец разговора.)

— Ну, как тебе?

— По-моему, ты намекаешь на Альхарова.

— Удивительно тонкое наблюдение, — иронично прокомментировал Турецкий.

Меркулов подумал и сказал:

— В принципе этого и следовало ожидать. Если верить нашему агенту, внедренному в «Омегу», Копылов пляшет под дудку Альхарова. А раз так, то он и с Халидом аль-Аделем встречался по его указанию.

— То-то и оно, старик, то-то и оно.