Борис Васильев - Пуле ангел не помеха

2

С Леонидом встретились около шести вечера около здания районной администрации. Это точно. Портнов, как он и рассчитывал, сам пригласил его в «Дубраву», повел в малый зал. В небольшом, но изящно отделанном холле царил полумрак, свидетельствующий о том, что новых гостей тут не ждут. Дверь слева была плотно закрыта, но оттуда доносились звуки оркестра. Всю правую стену занимал огромный, свисающий с потолка чуть ли не до пола ковер, непонятно зачем здесь оказавшийся и выполняющий неизвестно какую функцию. Леонид открыл дверь слева, и, когда они проходили через большой зал, где в это время широкая свадьба уже вступала в состояние глубокого загула, его окликнул неимоверной толщины усатый господин. Подойдя и по-приятельски приобняв Портнова, он не отпускал его до тех пор, пока тот не согласился принять участие в торжестве. Напрасно Леонид объяснял, что пришел в ресторан не один. Их усадили за один из столиков в стороне от большого общего стола.

Таких столиков, предназначенных, должно быть, для второстепенных гостей, было несколько. За некоторыми из них уже сидели пожилые пары – то ли родители друзей, то ли дальние родственники, которых и не пригласить нельзя, и видеть не хочется. «Ох, уж эта русская свадьба! Наверное, нигде в мире таинство венчания и торжество бракосочетания не умеют превратить в беспощадный запой, в который стремятся втянуть как можно больше народу, – подумал тогда Виктор. – Отбирая по списку тех, кого нужно позвать непременно, родители молодоженов обязательно оказываются перед выбором: или раскошеливаться по самое некуда, или испортить на долгие годы отношения, а то и вовсе расстаться, с теми, кто оказался в числе вычеркнутых».

Это не могло быть случайностью: слишком хорошо все складывалось. На его месте должен был сидеть Валерка Рогов. Так и планировалось с самого начала. Но, когда Виктор доложил полковнику Логвинову, что его активно приглашают на встречу однополчан, где собираются присутствовать и те, кто именно сейчас очень интересуют управление, план решили в корне изменить. Теперь Рогов находился снаружи, во главе группы обеспечения, и Стрельников в ресторане. Он оказался именно там, где ему было нужно и именно в то самое время. Это настораживало и заставляло искать какой-то второй, задний план в происходящем. Но, то так, то эдак оценивая обстановку, Виктор раз за разом приходил к выводу, что по-другому и быть не могло. Скорее всего, Леонид, никогда не отличавшийся широтой натуры, знал о предстоящем торжестве, и рассчитывал на приглашение, намеренно замедлив шаг, когда проходил через свадебный зал. Усатый толстяк, выдававший замуж дочь, не упустил возможности «прогнуться» перед главой местной администрации. И кто бы его осудил за это? Понятно же: кем бы ты ни был, какими бы деньгами ни ворочал, ты – никто, если у тебя нет своего человека, состоящего при власти. Не так, уж, в общем-то давно Виктор был уверен, что пока он воевал, жизнь вокруг должна была круто измениться. Но нет, мир не перевернулся, люди остались продуктом своего, не далеко ушедшего времени, когда любой мало-мальски заметный начальник для тебя всегда желанный друг и званый гость уже потому, что ты от него зависишь. А сейчас тем более. Теперь любой чиновник хорошо понимает, что, если умело пользоваться своим положением, не надо ничего просить. Состоятельные господа сами все принесут, и будут счастливы, если их дары будут благосклонно приняты. Самому же Виктору были совершенно безразличны тонкости этого политеса. Он достаточно близко знал Портнова, знал и то, зачем он его сюда привел. Договориться о встрече с мужиками можно было бы и по телефону, а вот шкурные вопросы быстрее решаются за белой скатертью. Еще полгода назад Леонид закидывал удочку по поводу машины. Ему нужен был «Мерседес». И не потому, что автомобиль этой фирмы стал символом состоятельности и признаком респектабельности. Тут дело было в другом. На такой машине ездил его отец, во время своей службы в Германии, задолго до того, как пала печально знаменитая берлинская стена. Леонид тогда был еще ребенком, но хорошо помнил запах обивки сидений, особый ход «Мерседеса», звук его как-то по-особому мягко урчащего двигателя. Раньше, будучи на виду, он не мог позволить себе такую машину. Само слово «Мерс» в сочетании с должностью вызывало бы ассоциацию с мерзавцем. Теперь, когда стало очевидно, что на следующий срок его не переизберут, он собирался выходить из тени и официально заниматься только бизнесом. У него появлялась возможность воплотить свою давнюю мечту.

Он выбрал «пятисотый», цвета серебристый металлик.

– Есть? – спросил он Виктора по телефону, когда узнал от кого-то из своих многочисленных знакомых, что его давний, еще по первой чеченской войне, приятель, работающий в ГИБДД, промышляет иномарками.

Это был странный и неуместный вопрос. Ни у кого в наличии никогда ничего не было. И быть не могло. Машины поставляли «под заказ».

– Будет, – прозвучало в ответ, – были бы «бабки».

И это было истинной правдой. Вот в этом Виктор был чистосердечно искренен, потому что в окружающей его действительности не было ничего, что нельзя было бы достать за деньги. А деньги у Портнова водились, хотя он это тщательно скрывал даже от самых близких друзей.

Портнов, видимо, решил поставить вопрос ребром и обсудить детали сделки. Для этого и организовал, так кстати для Виктора, эту встречу. Но начать разговор все никак не удавалось. Приходилось то и дело подниматься и присоединяться к очередному тосту за счастье молодых. Хочешь – не хочешь, а нужно было создавать видимость участия в общем торжестве.

– Как же так, Леонид Георгиевич! Что же вы тут? Я бы вам приготовила отдельный кабинет, если бы знала, что вы придете, – раздался рядом капризный звонкий голосок. Перед ними стояла живая театральная кукла. Невысокая, скорее даже миниатюрная фигуристая женщина совсем не на много возвышалась над сидящими мужчинами. Длинные, изумительно красивые каштановые волосы растекались по ее плечам, сливаясь с норковой накидкой, от чего казалось, что она по пояс обвита волосами. Густо оштукатуренное лицо выражало уныние с примесью обиды. Губки, резко оконтуренные красным, припухли, будто она была готова вот – вот расплакаться. Но на самом деле в темных с поволокой глазах не было ни малейшего разочарования. Одно только озорство, а точнее кокетство, которое, видимо, никогда не покидало ее – своего рода маска, под которой могло скрываться что угодно.

– Познакомься, Эльвира, – не поднимаясь со своего места, – небрежно произнес Леонид. – Это – мой друг Виктор Стрельников. Мы его Стрельцом зовем. Впрочем, это неважно, сегодня он мой гость.