Наталья Жердецкая - Линия разлома

Наступила тишина. Гробовая тишина. Ирочка лежала, не шевелясь, в двери стояла плачущая мать.

– Вызывай ментов, – махнул рукой и сел на ступеньку.

Вот так Юрий Вадимович Коротков загремел на пятнадцать лет.

Пока сидел, мать продала квартиру в Донецке и уехала на родину в г. Мохов. Там, в небольшом домике на окраине она ждала своего непутевого сына из заключения.

Обо всем об этом мог бы рассказать Юра майору, если бы его не убили. При жизни было некому излить душу. Кроме одного человека – Димы Голикова, мать которого дружила с Елизаветой Васильевной. Иногда, очень редко, они проводили время вместе, несмотря на большую разницу в возрасте. Юра доверял Диме и во всем слушал. Возможно, его жизнь сложилась бы иначе, если бы не прекратились отношения между ними. В девяностые их матери стали реже видеться, а потом и вовсе потерялись.

Тем временем Сергей Сергеевич бодрой походкой вошел в кабинет.

– Всем привет! Чего уставились? Несколько часов не виделись, а такое чувство, что вы по мне соскучились. Рассказывайте, что нарыли.

Голубчиков снял пальто, аккуратно повесил за дверью. Затем повернулся и только тут заметил, что кроме Рината в комнате никого нет. Пошлепал губами, немного сконфузившись, и обратился к нему:

– Что с матерью убитого? Как она? В состоянии дать показания?

– Да. Рита поехала к ней. Врачи говорят, что она в порядке.

– А что у криминалистов? Где Георгий? – похоже, майор начал нервничать.

– Сейчас схожу за ним, – Ринат быстро направился к выходу. – Сергеич, кофе будете?

Он еще спрашивает! Конечно! К кофе в семье Голубчиковых особое отношение. Они, собственно, познакомились с Наткой в кофейне в тот самый перестроечный период, когда «гласность» и «ускорение» подстегивали ушлых и смышленых за свои деньги переоборудовать общественные туалеты под предприятия общественного питания. И не только их, конечно. Частный капитал постепенно начал заходить в государственные столовые и кафе. Появились первые кофемашины, атмосфера кофеен наполнилась уютом, располагающим к общению. Изменился интерьер, ушла казенщина. В меню появились милые десерты из маленьких пекарен. Пить кофе в таких заведениях стало особым ритуалом. За столиками с чашечками ароматного кофе собирались компании любителей поговорить о жизни, о переменах к лучшему. Прошли годы, а культ кофепития остался.

После короткого стука в дверь в кабинет ввалился Жора, огромный очкарик. И как он умудряется филигранно собирать улики на месте преступления?

– Сергеич, все образцы крови, взятые в комнате на месте преступления, одной группы и принадлежат убитому. Орудие убийства пока не найдено.

– А что по отпечаткам? – спросил майор.

Жора поправил очки, положил папку на стол, достал какой-то листок и отчеканил:

– Снятые отпечатки принадлежат троим: матери, сыну и кому-то третьему. По базам не проходят. Возможно, принадлежат убийце.

– Ладно, – задумчиво ответил Голубчиков, отхлебнул кофе из бумажного стаканчика, смешно причмокнул, затем проводил Жору к двери:

– Иди. Только недалеко. Я дождусь Маргариту, съездим еще раз на место преступления.

Ринат и Рита практически одновременно вбежали в кабинет, смеясь, толкаясь, подшучивая друг над другом. Ринат отчаянно симпатизировал стажеру Жуковой, а та, в свою очередь, с удовольствием пользовалась его симпатией к ней. Вот и сейчас она забрала его кофе и, устроившись на диванчике, начала смаковать напиток.

– Ритуля, не томи. Что по матери?

– Так, мать – Короткова Елизавета Васильевна, 70 лет, пенсионерка. Говорит, что после пяти вечера в дом ворвались двое. Сначала о чем-то громко говорили, потом начали бить ее сына, а потом, судя по крикам, совершили нападение. Но самого преступления она не видела, только слышала, так как находилась в другой комнате. На вопрос, как убийцы проникли в дом, ответила, что сама им открыла, потому что те представились сослуживцами Юры и якобы пришли по работе. Когда услышала шум, испугалась и поэтому сидела тихо. Странно, конечно, – Рита остановилась на секунду и затем продолжила докладывать: – Я привезла документы погибшего. Это Коротков Юрий Вадимович, 40 лет, слесарь автобазы на Рудокопровой.

Маргарита говорила бойко, обстоятельно. Красивая, глаз не отвести: высокая, стройная. всегда одета со вкусом. Очень исполнительная и подающая надежды. Не заметить ее было невозможно. Сотрудники райотдела, как могли, старались обращать ее внимание на себя: кто занесет в отдел конфеты для нее, кто цветы, кто просто заглянет лишний раз полюбоваться ею. Но больше всех вокруг нее крутился Ринат. Похоже, сильно задела его сердце.

– Молодец, Рита! – похвалил Голубчиков. – Собирайся, поедем опять туда. Надо внимательно еще раз осмотреть дом, участок. Вдруг, орудие убийства где-то поблизости?

– А ты, – обратился он к Ринату, – проверь, не проходил ли наш убиенный по базам. Уж очень обстановка в доме странная.

– Слушаюсь, товарищ майор! – Ринат включил компьютер.

В отделе Хайруллина окрестили компьютерным богом. Практически хакер на ставке. Он по чистой случайности попал в полицию. Как-то сотрудники ОБЭП вышли на след банды, грабящей банковские вклады горожан. Преступление – исключительно компьютерное. Тогда же начальник полиции подключил Рината, который подрабатывал в компьютерной фирме, принадлежащей его другу и однокласснику. Хайруллин блестяще вычислил компьютерных хулиганов, после чего подполковник Авдеев предложил ему место в оперативном отделе, должность и звание лейтенанта. Ринату понравилось работа, его увлекла романтика сыска, и он прекрасно вписался в группу оперативных работников.

– Сергей Сергеевич! Можно с нами поедет Леня Бунич? – Рита закончила пить кофе, смяла бумажный стаканчик и вложила его в руку Рината, поблагодарила за напиток, взяла сумку и направилась к столу майора.

– Эта газетная крыса? – недовольно спросил он.

– Ну зачем вы так? – Жукова мило оттопырила нижнюю губу. Как ей можно отказать? – Вы же сами меня обязали работать с прессой.

Голубчиков сдался. Все-таки ничего особо важного для руководства в этом деле нет. Попахивает бытовухой. Статья попадет в городские «Криминальные хроники». Руководство лишний раз поощрит за плодотворную работу с прессой.

– Ладно, черт с ним. Пусть подъезжает.

Рита обрадованно, по-детски, захлопала в ладоши.

Еще бы! С этим Леней у нее сложились особые отношения с тех самых пор, как она с родителями приехала в Мохов из объятого пламенем войны Донецка. Что называется, голые-босые. Горожане с сочувствием отнеслись к переселенцам из Донбасса. Помогали, как могли. Особенно отличился Леня. Серия его статей о дончанах позволила горожанам узнать весь ужас положения, в которое они попали. Люди моментально понесли гуманитарную помощь, мобильные телефоны, сим-карты. Кое-кто брал на поруки целые семьи.