Дэн Во - Спаситель Свиней

– Кто-нибудь видел, откуда он появился? – спросил Алистов.

– Я видел! – ответил зевака, указывая на открытую дверь одного из домов.

Одна девушка подошла ближе и склонилась над стариком. Удивление на ее лице сменило испуг.

– Пани? – позвал ее Алистов.

– Кажется, я знаю этого человека, – прошептала она.

– Что?

– Я знаю его. Это же пресвитер нашей церкви, пан Гасиштейнский! – Она указал на деревянные четки, зажатые в мертвой хватке.

Алистов недоумевающе нахмурился. Вдали послышался ропот быстро приближающихся сирен. Надеясь выяснить обстоятельства, предшествующие появлению вооруженного священнослужителя, следователь поспешил в проулок за парнем, в которого тот целился.

После нескольких улиц и поворотов, он заметил спешащую рослую фигуру.

– Эй, ты! – крикнул издалека Алистов, рассчитывая на покладистость. – Стой на месте, я из полиции.

Неизвестный, мельком оглянувшись, сорвался и бросился наутек.

– Черт! Да стой же ты! – крикнул вслед полицейский и постарался не отставать.

Погоня продолжалась несколько минут. Уже не молодой Алистов подумал: при других обстоятельствах, уже давно бы прекратил преследование, но полицейское чутье подсказывало: если человек убегает, значит, ему есть, что скрывать.

Он нагнал неизвестного на Карловом мосту. К тому моменту на небе собрались тучи, воздух наполнила влага. Предчувствуя непогоду, люди спешили поскорее убраться в дома.

Висевший в оперативной кобуре пистолет, при каждом шаге стучал по груди.

– Стой, или стрелять буду! – слукавил, не выдержав, Алистов.

Неизвестный, увидев на другой стороне моста огни проблесковых полицейских сирен, остановился. Его окружили, но сдаваться он не собирался. Перебравшись через ограду, он на некоторое время завис, не решаясь сброситься вниз.

Подбежавший к нему следователь, окончательно запыхавшись, согнулся пополам, а после, выпрямившись, разгядел парнишку. Его лицо оказалось знакомым.

– Что? Ты!? – удивленно спросил сам себя Алистов. – Все это время…

Вздрагивая то ли от холода, то ли от страха, державшийся за перила парнишка настойчиво пролепетал:

– Я лишь хотел, чтобы она меня простила…

Полицейский видел, что человек перед ним не вооружен и сопротивления оказывать не собирается, но вдруг для себя понял: есть лишь один надежный способ свершить правосудие.

В последний раз оглядевшись по сторонам, и убедившись, что ближайшие к нему посторонние далеко и не смогут выступить свидетелями, он громко загорланил: «Бросить оружие!», бегло выхватив из кобуры пистолет, направил его в небо и спустил курок.

И в этот момент над их головами зазвучал гром.

28 лет спустя.

Закатное желтое солнце светило последним лучом, придавая красным крышам в центре Праги оранжевый оттенок. Молодой следователь Кристоф Адлер наблюдал эту картину из окна просторного кабинета Генри Пчинского, 57-летнего начальника следственно-оперативного отдела по расследованию преступлений против личности. В это время сам Пчинский с особым пристрастием просматривал материалы дела, принесенные Адлером для согласования перед передачей в суд.

С оранжевых крыш по очереди пикировали голуби. Иногда они делали это парами. В кабинете зазвонил телефон, начальник протянул руку и положил ее на аппарат. Перед тем, как снять трубку, он выждал 4 звонка. Старая привычка, принесенная с прошлых лет, когда Пчинский был оперативником: только тот, кто не занят, сразу отвечает на звонок.

– Да, – сказал он в трубку. – Нет. Какие журналисты? Не сейчас, я сказал в девять, – он взглянул на наручные часы. – Да, через полчаса, а пока гони их к черту.

Повесив трубку, Пчинский раскопал среди материалов чистосердечное признание, обратился к Адлеру.

– Выходит, известный за пределами города адвокат, все-таки сознался в убийстве? Даже представить не могу, сколько шума наделает это событие. Видеофиксация допроса производилась?

– Да, – ответил следователь.

– Запись не прерывается?

– Нет.

Пчинский недовольно цокнул и покачал головой, потер влажной рукой седые виски. Балансируя в мягком кресле между правосудием и скандалом, он предпочел бы уволить следователя за беспочвенные обвинения и халатность, лишь бы не сталкиваться с властями. Но доводы, представленные в деле, были неумолимы.

Начальник снял трубку и нажал несколько кнопок; раздались тихие гудки. Подождав несколько секунд, он бросил трубку на рычаг и спросил:

– Так, что у нас завтра?

Адлер посмотрел на настенный календарь с изображением Яна Непомуцкого: 17 августа, 2017 года.

– Воскресенье, – ответил он.

– Чтобы завтра я Вас в отделе не видел. Ваша персона после сегодняшнего привлечет слишком много внимания. И никаких разговоров с журналистами об этом, – показал он на материалы, затем снова взглянул на наручные часы. – Все, что нужно знать прессе, я сообщу через 25 минут. Вы из какого кабинета?

– Из 102го.

– Зайдите по пути в канцелярию и… нет, это я поручу кому-нибудь другому. Знаете, где кабинет заместителя Куроки?

– Да.

– Найдите его и спросите, почему он не берет телефон. А лучше сразу отправляйте ко мне. Находитесь у себя, пока я Вас не отпущу. Можете понадобиться, если позвонит прокурор.

Следователь поднялся. Глубоко вздохнув, он посмотрел через широкое окно на очередного пикирующего с крыши голубя, проводив его взглядом до самой земли. Кто-то из скопившихся у входа журналистов всевозможных каналов, в ожидании громкого заявления, подкармливал птиц.

– Могу ли я быть свободен? – спросил Адлер.

Пчинский, отвечая на очередной телефонный звонок, не глядя махнул на дверь.

В коридоре 4го этажа, на котором заседало все руководство отдела, стоял полумрак. Приспущенные жалюзи не пропускали свет солнца. В углу, подпирая стену спиной, замер следователь Вит Новотный – высокий и коренастый мужчина с короткими густыми волосами.

– Господин, детектив! – резко выкрикнул он, когда Адлер с ним поравнялся.

Адлер вздрогнул от неожиданности.

– Тебе заняться нечем?

– Ну, что сказал наш старичок? – сбавил Новотный громкость до шепота. – Премия, или как обычно?

– Как обычно, – пожал плечами Адлер. – Ты Куроки не видел?

– Вообще, или сегодня?

– Я серьезно.

– В последний раз видел его полгода назад, на каком-то празднике с обязательной явкой. Почти десять лет здесь работаю, до сих пор не понимаю, чем он занимается.

– Наверное, так же, как и ты – ничем.

Новотный хихикнул, но веселье быстро сменилось серьезным выражением лица.

– Кстати, кое-кто из канцелярии слышал, что вот-это вот твое дело собирались передать Куроки.