Фёдор Быханов - Ловец покемонов

Ее бывший сожитель Олег, которого удалось разыскать по данным, имевшимся в договоре аренды, отрицал свою причастность ко всему, что случилось по этому адресу после его развода и разъезда с бывшей супругой.

В доказательство своей искренности даже упомянул, где теперь можно было бы найти женщину, которой оставил свой комплект ключей.

Как оказалось, ни в какой Владивосток она не уезжала. Жила в Бийске на новой для себя съемной квартире. Где даже отыскалось часть из того, что имелось в перечне похищенного у Никиты Бушина, заявившего о пропаже мебели и ковров.

На очной ставке приезжая с юга России опознала в Галине Дымовой ту женщину, которая обманом взяла с нее предоплату за чужую квартиру. Поняв, что бесполезно отпираться в том, что натворила, Дымова взялась за перо и бумагу, чтобы написать заявление о явке с повинной.

…Работа учительницей сказалась на ее умении владеть словом. Очень доходчиво объясняя свои намерения, Дымова поведала о том, как оставшись без супруга, одна не смогла платить за большую жилплощадь. Взамен подыскала комнату проще, куда и перевезла вещи с прежнего адреса аренды. А когда понадобились деньги, сначала распродала все, на что нашлись покупатели, а потом сумела найти женщину, которая заплатила ей за месяц проживания в чужой квартире, где и появился у Галины и первый, и последующий планы незаконного обогащения.

Пока велось расследование обоих уголовных дел, возбужденных в отношении Галины Дымовой, она сумела возместить Наталье Полевой материальный ущерб. Та оказалась не злопамятной. Простила недавнюю обидчицу и в связи с примирением сторон, по данному факту уголовное преследование было прекращено.

А вот по поводу мебели, похищенной из квартиры студента, пришлось ей объясняться со скамьи подсудимых, когда действия обвиняемой были квалифицированы как присвоение, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное с причинением значительного ущерба гражданину.

В качестве смягчающих обстоятельств, были взяты во внимание чистосердечное раскаяние Галины Дымовой, ее активное содействие в расследовании преступления, розыске имущества, добытого преступным путем и добровольное возмещение причиненного материального ущерба. А потому приговорили осужденную лишь к полутора годам лишения свободы условно с испытательным сроком продолжительностью в один год.

Для того чтобы воспользоваться волей своей скончавшейся родственницы, наследникам пришлось отстаивать свои законные права в суде.

…В большом светлом сельском доме – с возделанным приусадебным участком и крепкими надворными постройками, где прошла большая часть жизни, на старости лет совсем одна осталась пенсионерка Мария Дергушова. Благо, что ее не оставили наедине с бытовыми заботами и уходом по хозяйству родные люди.

Дочка племянника старушки – Нина Коржова радушно пригласила Марию Ивановну к себе на постоянное жительство в такую же отдаленную от города деревню, расположенную в нескольких десятках километров от того места, где всю себя посвятила труду пожилая ныне женщина, и где на сельском погосте остались дорогие ее сердцу люди.

Не оказался сиротой – без хозяйки и отчий дом, откуда она уехала по новому адресу. Присматривать за жилищем и всем остальным вполне могли живущие по соседству другие родственники. Тем более что одному из них – праправнуку Юрию Лукоеву, как и Нине Коржовой, на равных долях оставила хозяйка все это свое имущество.

Для чего она лично побывала в сельском совете, чтобы составить и заверить там свое завещание, как и предусмотрено Гражданским кодексом России.

Но время шло и, однажды на новом месте заскучала старушка по своему прежнему селу. Словно что-то почувствовала, пожелав быть ближе к тем, кого ранее сама проводила в последний путь.

Перечить ей не стали. Только теперь уже приняли ее в семье Лукоевых. К сожалению, ненадолго. Не прошло и двух месяцев, как Марии Дергушовой не стало. Честь по чести похоронили усопшую.

Оплакала ее и Нина Коржова. Только дела и заботы помешали женщине в положенный полугодовой срок вступить в права наследования имущества Марии Ивановны, которое та поделила между внучатой племянницей и правнуком.

Несколько позже приехала она к нотариусу из своего села за бумагами, дающими право на половину здешнего дома, двора и всего прочего, о чем ей не раз говорила старушка, немало времени проживавшая у нее на всем готовом.

Правда самого письменного волеизъявления в вещах Марии Ивановны она не нашла. Однако женщина точно знала о втором экземпляре документа, остававшемся в здешнем сельском муниципалитете, должностное лицо которого, в соответствии с Конституцией РФ было уполномочено совершать нотариальные действия, в том числе и удостоверять завещания.

И вот там посетительница, к глубокому своему разочарованию, вдруг узнала, что все наследство оставлено не ей, а исключительно одному человеку. Ее родственнику – Виктору Лукоеву.

Впрочем, такое вполне могло быть. Все же, как гласит Гражданский кодекс РФ, завещатель вправе по своему усмотрению распоряжаться личным имуществом: как оставлять его кому-то, так и лишать наследства, не указывая причин своего такого решения.

Казалось бы, оставалось Нине Коржовой только смириться с этим. Но, по ее мнению, не раньше, чем сама убедится в законности того, что произошло. И начала устанавливать истину.

Полученная ею у сельских властей копия прежнего завещания действительно содержала имена двух наследников. Но на нем теперь имелась пометка о, сделанной позже, менее чем за два месяца до смерти Марии Дергушовой, отмене данного волеизъявления.

Только что-то насторожило несостоявшуюся наследницу в этой дополнительной записи, своим проявлением на официальной бумаге, лишившей ее половины состояния, оставленного покойной родственницей, в чем сама была твердо. А так как по Конституции России право частной собственности охраняется законом и никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, туда и обратилась Нина Коржова в суд с исковыми заявлениями.

Причём, сделала это и к сельскому руководству, и к своему дальнему родственнику, оказавшемуся теперь единоличным наследником по новому завещанию прабабушки.

И вот тут, в ходе установления истины начались ей встречаться странности.

Например, то самое второе завещание, что составлено позже, как и предыдущее, должно было быть учтенным в книге регистрации нотариальных действий, а его второй тоже экземпляр храниться в архивных материалах.

Но ничего этого отыскать не удалось.

Не нашлось в сельсовете и квитанции об оплате за удостоверение завещания в пользу одного Виктора Лукоева. Там имелось только подобного рода подтверждение лишь по поводу внесения Марией Ивановной в кассу положенной суммы, когда та назвала своими наследниками одновременно и внучатую племянницу и правнука.