Николай Леонов - Вакансия маньяка занята (сборник)

Став безработным, Андрей устроился грузчиком в сетевой придорожный магазин «Заруливай!», относящийся к областной торговой компании и местным властям никак не подчиненный (в Горбылеве его никто не брал на работу даже дворником, как будто кто-то отдал на это свой приказ).

Где-то с неделю назад Кубышный вечерней порой шел пешком домой с работы. Впрочем, как и всякий придорожный магазин, «Заруливай!» работал в круглосуточном режиме, и пересменка там производилась около восьми утра. Но в тот день почему-то не вышел на работу грузчик, который должен был сменить Андрея. Дома его не было, его телефон не отвечал. По просьбе директора торговой точки Кубышный задержался до вечера, пока ему искали замену, поэтому домой пошел уже часу в одиннадцатом вечера – даже для лета время достаточно позднее.

Путь Андрея к дому пролегал мимо пустых корпусов заброшенных мастерских давно уже разорившегося филиала «Сельхозтехники». И вот в том, что именно произошло на той территории, среди местных «всезнаев» царила полная разноголосица. По версии, изложенной Людмиле участковым, Кубышный при себе имел сумку, в которой непонятно для каких целей лежал разделочный нож, какими на бойнях и мясокомбинатах обрабатывают туши животных после убоя. Случайно встретив жительницу города (кто она такая – держалось в секрете «в интересах следствия»), Андрей предложил ей вступить с ним в интимную связь. Поскольку та наотрез отказалась, он выхватил из сумки нож и погнался за своей жертвой. Женщина, громко крича, стала звать на помощь.

И помощь подоспела вовремя – в тот самый миг, когда преследователь уже схватил потерпевшую за одежду, намереваясь ударить ее ножом, чисто случайно оказавшиеся неподалеку двое сотрудников полиции (их имена тоже не разглашались, и тоже «в интересах следствия») немедленно пришли ей на помощь. Скрутив преступника, они заковали его в наручники и отвезли в райотдел. У Кубышных дома, уже в первом часу ночи, был произведен обыск, в ходе которого в комнате Андрея был найден сотовый телефон, принадлежащий одной из жертв маньяка. Кроме того, была найдена золотая цепочка другой жертвы. Во время обыска Елене Кубышной стало плохо, и один из понятых, из числа соседей по дому, вызвал ей «Скорую помощь».

– …Я узнала об этом чисто случайно, – возмущенно повествовала Хатырина. – Утром пришла навестить Лену в больнице, а она лежит где-то в коридоре на голой кушетке, лицо зеленое, дыхание прерывающееся, глаза мутные… Я к завотделением: вы ей хоть какую-то помощь оказали? Он губы отвесил и гундит: медперсонал не желает возюкаться с матерью убийцы и насильника! Я и вскипела! Наорала на них на всех: вы не врачи, а ублюдки и фашисты! Вы же давали клятву Гиппократа! Как вы можете так относиться к ни в чем не повинному человеку?! Кто доказал, что Андрей – маньяк?! Кто?!! И при чем тут его мать? Не дай бог, Елена умрет – я весь ваш гадючник пересажаю! Смотрю – заведующий задергался, забегал… Мне уже потом одна медсестра по секрету рассказала, что кем-то свыше была дана жесткая команда – Кубышной никакой помощи не оказывать. Она осталась жива благодаря тому, что медсестры тайком от начальства сделали ей два укола. Представляете, какие тут упыри?! А потом началась травля Лены по телефону. И звонки, и эсэмэски с угрозами…

– Так, а какова же версия не полицейская? – спросил Гуров.

Как оказалось, неофициальная версия от официальной отличалась довольно-таки здорово. Согласно этой версии, когда Андрей проходил мимо заброшенных мастерских, то услышал женский крик – кто-то звал на помощь. Не подозревая, что это ловушка, он побежал в ту сторону, откуда доносился этот зов, и за корпусами на пустыре увидел двух верзил, которые выкручивали руки молодой женщине. Подбегая, Кубышный на ходу потребовал, чтобы отморозки немедленно ее отпустили. Один из нападающих, выхватив разделочный нож, ринулся на него, явно намереваясь пустить в ход свое оружие. Однако Андрей сумел перехватить руку с ножом и выкрутил ее за спину. Отняв нож у негодяя, он услышал крик потерпевшей, которая, воспользовавшись моментом, вырвалась и побежала куда-то прочь. Второй бандит, тоже достав нож, в этот момент гнался за нею. Отбросив нож, отнятый у бандита, в бурьян и вырубив подонка ударом кулака, Кубышный поспешил за вторым негодяем. И в этот-то самый момент откуда-то сбоку внезапно выскочили двое полицейских – прапорщик и сержант. Обрадовавшись их появлению, Андрей крикнул, чтобы они добежали до первого бандита, лежащего в «отключке», и, пока тот без сознания, заковали его в наручники. А сам, накинувшись на замявшегося в растерянности второго подонка, выбил у него нож и, проведя эффектный прием, скрутил того штопором.

То, что произошло дальше, повергло его в изумление и ступор. «Стражи правопорядка», вместо того чтобы принять меры к задержанию и фиксации бандитов, схватили за руки его самого, выкрутили их за спину и защелкнули на запястьях «браслеты». Ошеломленный происшедшим, Кубышный даже не сопротивлялся, воспринимая происходящее как нелепый, дурной сон.

– Вы что, мужики? Охренели? – спросил он, глядя на полицейских. – Вы ничего не перепутали? Или, может быть, чего-то не того покурили? Вы не заметили, что это они напали на девушку, что они собирались ее убить? А я ее защищал! Тут что, симпозиум пациентов клиники Кащенко?

Увидев приближающуюся к ним «потерпевшую», Андрей, все еще будучи уверенным в том, что произошло какое-то идиотское недоразумение, хотел было попросить ее внести ясность – объяснить полицейским, что это не он на нее нападал, но, лишь взглянув на ее лицо, на котором играла ехидная ухмылочка, вдруг все понял: это был подлый спектакль, разыгранный для того, чтобы с ним расправиться. И эта девица – вовсе не жертва, а что-то наподобие подсадной утки. Подойдя поближе, она ткнула в него пальцем и, изображая только что пережитый испуг, объявила:

– Слава богу, успели, а то этот бандит меня убил бы. Я шла со своими друзьями, а он на нас напал. Мальчиков избил, а меня пытался изнасиловать.

– Попался, маньячила? – злорадно загоготал один из «стражей правопорядка». – Долго мы тебя ловили! Теперь не уйдешь!

В этот момент Андрей почувствовал – нет, не испуг, а крайнюю, безграничную обиду на этих мразей, так гнусно его подставивших, на всех тех, кто вверг их некогда тихий, добрый, благополучный район в зловонную трясину уголовщины, замаскированной под законность. У него перехватило дыхание, и, чтобы не заплакать, он яростно выкрикнул с болью и ненавистью в голосе:

– Да, вы хорошо сыграли свою роль, уроды, и получите за это свои иудины сребреники! Только помните: вы за это заплатите! Очень дорого заплатите! Вас уничтожат ваши же хозяева, как ненужных свидетелей. И будет для вас большим счастьем, если вы до этого успеете сесть на нары!..