Питер Лавси - Ищейки

– Я бы не назвал это «приличным убийством», – возразил Даймонд. – Два заурядных клерка в банке. Один что-то не поделил с другим и пустил в него пулю. Не стоит бумажной работы.

– Он уже признался?

– Да, на семнадцати страницах – пока.

ПНП прокомментировал:

– Вот это, я понимаю, бумажная работа. И вряд ли дело такое уж простое.

– В последние полгода бедняге сильно не везло.

На него внимательно уставились несколько пар глаз. Никто ничего не сказал, но Даймонд знал, о чем они думают: в последнее время ему тоже не везло. Унылая канцелярщина, которой он теперь занимался по долгу службы, была не худшей из его проблем.

– А как насчет оружия? – спросил чей-то голос.

– Он выстрелил ему между глаз.

– Я имел в виду, где он взял…

– Это мы еще не выяснили. Наверно, узнаем, когда доберемся до двадцать пятой страницы.

– Не отчаивайтесь, Питер, – произнес ПНП, хотя его послужной список вряд ли давал ему право обращаться к подчиненным по имени. – Продолжайте выбивать показания. Возможно, ваш клерк окажется серийным убийцей.

На лицах сотрудников появились вежливые улыбки.

Даймонд покачал головой.

– Меня устроит старое доброе убийство. Мне ни к чему трупы на каждом углу. Одного вполне достаточно, если есть над чем поработать. Неужели в Бате не осталось нормальных преступников?

– Блажен, кто верует… – пробормотал Джон Уигфул, возглавлявший убойный отдел до прихода Даймонда. Теперь он стал начальником отдела информации розыска и тоже не особо радовался жизни.

ПНП понял, что пора переходить к делу, и в следующие полчаса отдуваться пришлось Уигфулу. Речь зашла об операции «Шмель», пиар-кампании против квартирных ограблений. Эта работа была ему в новинку, но он хорошо подготовился и довольно убедительно рассказал начальству о снижении уровня преступности.

– Мы добились впечатляющего успеха, сэр, – заверил он. – Само собой, информация о всех ограблениях теперь сразу поступает в «Улей».

– Куда?

– В «Улей». Это компьютерная система, созданная командой «Шмеля». Мы анализируем данные и разрабатываем оптимальную тактику по борьбе со взломщиками.

– Значит, главную роль играют компьютерные технологии? – спросил ПНП, явно стараясь отвязаться от «шмелиной» темы.

Даймонд подавил желание зевнуть. Компьютеры нравились ему не больше, чем пиар и пресса. Он предпочитал думать о поэзии. Странно, особенно если вспомнить, что в последние годы он не прочитал ни строчки. Но теперь в голове у него вертелся обрывок старого стиха, который он выучил для экзамена в школе. Как там, бишь, называлась эта штука? Иллюстрация к какой-то стилистической фигуре?

Разговор об операции «Шмель» продолжался еще добрых двадцать минут. Остальные сотрудники решили воспользоваться случаем, чтобы произвести впечатление на нового шефа, и вскоре вся комната гудела и жужжала, как пчелиный улей.

Ускользавшая строчка вдруг ясно и четко всплыла в его памяти. Он произнес ее вслух:

– Жужжит и жалит разозленный рой.

За столом воцарилась тишина.

– Ономатопея, – пояснил он.

– Думаю, нам пора сделать перерыв, – пробормотал ПНП, бросив озадаченный взгляд на Даймонда.

Заседание «Ищеек» было в разгаре.

– Загадки – вот что главное! – горячился Майло Моцион. – Это вызов нашему интеллекту! Без них книга ничего не стоит.

– Ну да, как же, – насмешливо возразила Джессика. – Знаю я эти романы, где автор забрасывает тебя загадками, а в конце ты чувствуешь себя полным дураком. Так называемый классический детектив – почти всегда просто надувательство. Агата Кристи бесконечно тянет резину и запутывает читателя, чтобы создать впечатление, что она умнее всех. Возьмите хоть сюжет «Мышеловки».

– Осторожней, – мягко вставила Полли Уайчирли. – Возможно, кто-то еще не видел пьесу.

Джессика раздраженно мотнула головой, и взмах ее пляшущих кудряшек вызвал завистливый вздох у Ширли-Энн.

– Перестаньте, Полли, – ответила Джессика. – Как мы можем вести серьезный разговор, если нам нельзя обсуждать сюжеты?

Но Полли тут же доказала, что ее не зря выбрали председателем, ответив сдержанным, но авторитетным тоном:

– Джессика, дорогая, мы все любим обсуждать детективные истории, поэтому и приходим сюда, но у наших собраний есть и другая цель: получить рекомендации от других членов клуба по поводу тех книг, которые нам бы хотелось прочитать. Давайте не будем раскрывать их содержание.

– Я специально упомянула «Мышеловку», потому что это пьеса, а не книга, – заметила Джессика.

– Ценю вашу осторожность, но все-таки на тот случай, если кто-то еще не видел постановку…

– Это что, новое правило?

– У нас нет никаких правил, – парировала ее выпад Полли. – Вы можете сколько угодно критиковать классический детектив, дорогуша, но я уверена, что это можно сделать и не вдаваясь в сюжетные детали.

– Ладно, – пожала плечами Джессика. – Все, что я могу сказать, не упоминая каких-то конкретных книг…

– Спасибо, милая, – кивнула Полли.

– … это то, что авторы, желая заинтриговать, или, точнее, мистифицировать читателя, сочиняют абсолютно надуманные истории, как, например, в одном хорошо известном произведении, где рассказчик, ведущий повествование, в последней главе оказывается убийцей.

– Точнее, в третьей главе с конца, если я правильно помню, – вставила Ширли-Энн.

Джессика сделала большие глаза.

– Эй, поосторожней с деталями.

Ширли-Энн почувствовала, что краснеет, и с облегчением вдохнула, когда Джессика смягчила свое замечание улыбкой.

Но Майло и не думал улыбаться.

– Ну и что с того, что убийцей оказался рассказчик? Почему это плохо?

– Потому что это трюк, – ответила Джессика. – Литературное жульничество. И чтобы он сработал, ей приходится до абсурда затягивать развязку. В смысле – автору. Простите, Полли.

– А меня это вполне устраивает, – возразил Майло. – И не только меня, но и миллионы других людей, судя по тому, насколько популярна эта книга. Ее печатают уже семьдесят лет.

– Господи, неужели она написана так давно? – спросила Полли, опасно приблизившись к той черте, которую сама призывала не переступать.

Впрочем, ее намерение было понятно – направить беседу в более спокойное русло. Она безукоризенно вела собрание.

Подала голос мисс Чилмарк – восточная царица.

– По-моему, у классического детектива может быть много и других достоинств, – заявила она. – Представьте себе книгу, в которой великолепно придуманная интрига сочетается с интеллектуальной силой и даже теологическими изысками. Книгу со своим лицом, с глубоким уважением к истории…

– Попробуйте догадаться, о чем речь. Я не смогла продвинуться дальше сорок второй страницы, – вполголоса пробормотала Джессика.