Алексей Макеев - Сыщик ошибается только раз

Впрочем, до последнего момента Гуров не оставлял надежд избежать сибирской ссылки, всячески намекая, что здоровье его полностью восстановилось и в дополнительной коррекции не нуждается. Ради этого Гуров особенно крепко обнимался с генералом, стараясь прижать так, чтобы у Орлова трещали кости. Орлов стоически терпел, делая вид, что не замечает титанических усилий подчиненного, но, когда Гуров уже сидел в купе и с грустью выглядывал в окошко, генерал на прощание показал ему внушительный кулак, что должно было означать, несомненно, одно – дал бы я тебе как следует, да больных бить не положено, мой дорогой. С этим Гуров и уехал, помахав напоследок жене, с которой так толком и не сумел повидаться за эти суматошные дни.

Все же Гуров рассчитывал, что новые впечатления и новые знакомства могут утешить его в одиноком путешествии. Однако никаких особенно сильных впечатлений не последовало. Фирменный поезд оказался на редкость удобным, комфортным и тихим. Молодые проводницы, все, как на подбор, симпатичные, одетые в новую красивую форму, были предупредительны, заботливы и почти незаметны. Сосед по купе у Гурова, несомненно, имелся, но увидеть его не представлялось возможным. Обосновавшись в купе раньше Гурова, этот виртуальный сосед куда-то сразу исчез и больше ни разу не появлялся. В одиночестве Гуров очень быстро заскучал и стал спасаться тем, чего ему постоянно не хватало в обыденной жизни, – сном.

Сначала ему очень понравилось спать. Не нужно было задумываться о будильнике, о назначенной встрече, о том, чтобы с утра пораньше забежать к экспертам, – это была неограниченная свобода. Но затем, пресытившись беззаботным времяпрепровождением, Гуров начал ощущать смутное беспокойство, свойственное всем занятым людям, неожиданно оказавшимся вне привычной колеи. Пришло оно во сне, накануне пробуждения и обещало испорченное настроение на весь последующий день, но, к счастью, Гуров успел сообразить, что именно этим утром он прибывает на место назначения. То же самое подтвердил мелодичный девичий голос, сообщивший после деликатного стука в дверь, что станция Чередниково ожидается через тридцать минут и пассажирам следует побеспокоиться, если они не передумали там выходить.

Гуров отнюдь не передумал. Смена обстановки взбодрила его. Он мгновенно поднялся, прямо в пижаме отправился совершать утренний туалет, хорошенько умылся холодной водой, побрился, переоделся и через пятнадцать минут был готов к труду и обороне, то есть к высадке на станции Чередниково, которая являлась перевалочным пунктом по пути в оздоровительный комплекс «Зеленое кольцо». Название станции звучало не слишком многообещающе, но Гуров не был привередлив. Скромное автобусное сообщение между этими двумя пунктами его бы вполне устроило. А если бы вдруг и его не оказалось – что ж, у него появился бы повод сбежать отсюда. Эта робкая надежда еще улучшила его настроение. Гуров достал свой чемодан и стал весело смотреть в окно. Станция была совсем близко, и поезд замедлял ход, но ничего, кроме зеленой стены леса, в окне пока не появлялось. Удивляясь тому, в какие глухие места он попал, Гуров вдруг услышал сильный шум в коридоре, топот, напоминающий слоновий, и взволнованный голос проводницы, убеждающий кого-то, но, судя по всему, без особого успеха.

Не успел Гуров удивиться еще больше, как дверь в его собственное купе с грохотом отворилась, и на пороге возникла совершенно невообразимая фигура – под два метра ростом, с «КамАЗ» шириной и с красной, как медный самовар, физиономией. При этом странный субъект выглядел таким помятым, словно только что выбрался из бака с грязным бельем. Однако выбрался он, решил Гуров, скорее всего, из вагона-ресторана, потому что запах от него исходил весьма специфический – горячий запах винокуренного завода пополам с луковой плантацией. Костюм на гуляке был весьма неплохой, стального цвета. Белая рубашка и желтый галстук прекрасно дополняли ансамбль и в другое время могли бы придать обладателю солидный и даже изысканный вид, но сейчас и они не спасали положения. Щедро авансированный природой и, судя по всему, удачливый человек казался сейчас надломленным и будто разобранным на части.

Несколько секунд он с недоумением смотрел на Гурова, а потом вдруг что есть силы хлопнул себя ладонью по багровому лбу и покаянно произнес:

– Ах, е-мое! Ну, ясное дело, забыл! Прости, сосед, но я вот про тебя начисто забыл, понимаешь, какое дело? Ну вот начисто! Засели с мужиками в купе… А ты тут сходишь, что ли? Ну, тогда все нормально! Будем знакомы! Я – Тимоха! И угораздило маманю с батей назвать ребенка Тимофеем в век освоения космоса! Ничего себе прикол, да? Правда, сейчас все эти дела опять в моду входят… Короче, зови меня запросто Тимоха, а с прочими делами потом разберемся, пока мы с тобой станцию не проехали. Это вот спасибо девахе, если бы не она, я бы так с мужиками и гудел до самого Новосибирска, точно тебе говорю! – и он сунул Гурову свою внушительную, широкую, как лопата, ладонь.

Гуров с некоторой опаской пожал этот уникальный инструмент, скромно представился Львом Ивановичем и больше ничего говорить не стал. Он еще не успел сообразить, так ли уж он много потерял от того, что новоявленный Тимоха забыл про него и сидел все это время в чужом купе, а также чем ему грозит перспектива совместно с Тимохой разбираться с «прочими делами», а его не слишком организованный сосед уже схватил два своих чемодана и затопал к выходу, крикнув Гурову ободряюще: «Держись за мной!»

Гуров попрощался с миловидной проводницей, которая пожелала ему счастливого пути, и сошел на перрон глухой сибирской станции.

К его удивлению, первое впечатление от станции оказалось самым благоприятным. Небольшое, но абсолютно современное здание вокзала, ухоженная территория вокруг и как великолепное дополнение – подступающая со всех сторон пышная зеленая растительность. Такой аккуратный и сочный пейзаж сделал бы честь даже какому-нибудь прославленному швейцарскому курорту. Видимо, предприниматели, организовавшие здесь оздоровительный комплекс, взялись за дело серьезно и благоустроили все подходы к нему. Из этого умозаключения вытекало следующее: доставка к месту назначения здесь также организована по первому классу.

Так оно и оказалось. Едва Гуров вышел с территории вокзала, как увидел прекрасный комфортабельный автобус с высокими прозрачными окнами. На его красном боку темнели какие-то иностранные словеса – автобус был импортный. Однако за ветровым стеклом красовалась художественно оформленная табличка с надписью «Зеленое кольцо», а девушка в белых брюках и атласной зеленой кофточке, по-столичному выхоленная и деловитая, ревниво осматривала каждого сошедшего с поезда пассажира. В Гурове она признала своего и приветливо помахала ему рукой.

Читать дальше