Джеймс Шиан - Приговор

Уэс, прежде чем пригласить Руди в эту комнату, несколько раз проиграл в уме ход предстоящей беседы. Первым делом он решил протянуть подозреваемому веревку и посмотреть, не затянет ли тот ее на собственной шее. Брюм наклонился вперед и дружелюбно шепнул:

– Руди, знаешь, почему ты здесь?

– Нет, сэр.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов по поводу убийства Люси Очоа. Ты знаешь Люси?

Несколько мгновений Руди колебался, но его учили, что лгать нельзя.

– Да, сэр.

– Расскажи мне все, что знаешь о ее убийстве. – Коп дал понять Руди, что вопрос не направлен непосредственно против него. Парень решил, что колебаться нечего, и заговорил. Поднял глаза к потолку и старался вспомнить все, что печатали в газетах. Уэс записывал за ним в желтый блокнот.

– Мне известно, что убийство произошло в ночь на шестнадцатое января между десятью вечера и двумя утра. – От напряжения бедняга закрыл глаза. – Я слышал, что ее тело нашли на кровати в спальне, она была совершенно обнаженной.

Руди запнулся, лихорадочно пытаясь припомнить факты, о которых писали в газете. Уэс терпеливо ждал, а тем временем сделал в блокноте пометку, что подозреваемый отвечает с закрытыми глазами, «словно вспоминает прошлое».

– Вот и все, – заключил Руди с удовлетворением. – Все, что я знаю.

– Хорошо. Отлично. – Уэс продолжал игру в наставника, довольного ответом. Игра называлась «подтасовкой». Ни одному здравомыслящему, непредвзятому наблюдателю и в голову не могло бы прийти заподозрить Руди в убийстве. Но Кряхтелка уже настроил себя определенным образом. И теперь занимался украшением витрины – заполнял кое-какие пробелы, чтобы впоследствии удовлетворить аппетит изголодавшихся присяжных. – Вот что, Руди, – продолжал он, – мне придется задать тебе пару-тройку личных вопросов по поводу той ночи. Очень важно знать, кто конкретно находился поблизости от места преступления, чтобы ограничить круг подозреваемых. Ты меня понимаешь? – Руди кивнул. Офицер Брюм начинал ему нравиться. – Некоторые соседи утверждают, что в ночь убийства вскоре после двенадцати ты находился на Мерсер-стрит. Это так?

– Да, сэр. – Руди немного смущало и даже пугало признание, но вместе с тем он был рад облегчить душу, особенно в такой приятной беседе, как эта.

Элена уже двадцать минут томилась в приемной. Она все больше теряла терпение и начинала подозревать, что что-то в самом деле не так. Женщина встала и снова подошла к окошку.

– Я здесь уже двадцать минут и желаю знать, где мой сын. – Это было произнесено твердо, но спокойно.

– Прошу прощения, мэм. Сейчас позвоню еще раз, – ответила дежурная. Элена не отошла от окна и наблюдала, как она говорит по телефону. Через секунду та положила трубку. – Сейчас к вам выйдут.

Элена понимала – если из этой двери немедленно кто-нибудь не появится, ей следует действовать, только она не знала как. Она осознала одно: время для вежливости истекло. Но ей не пришлось долго гадать – из внутреннего помещения появился мужчина. На нем были черные брюки, белая рубашка с короткими рукавами, простой черный галстук. Элена решила, что ему лет тридцать пять. Этот человек ничем не выделялся, как и его одежда: был ни высок и ни низок, ни толст и ни тощ, ни красив и ни урод. Типичное лицо из толпы.

– Добрый день, мэм. Я Дел Шортер. – Полицейский протянул ей руку, и Элена ее скованно пожала. Шортер указал ей на стулья в приемной, а она про себя отметила, что он плотно затворил дверь во внутренние помещения участка. Нехотя она опустилась на стул. – Могу вам сообщить, мэм, что в настоящее время мой напарник Уэсли Брюм беседует с вашим сыном. Мы расследуем дело об убийстве Люси Очоа, и не исключено, что ваш сын способен оказать нам помощь. Он мог знать девушку, поскольку она приходила в магазин, где он работает. Или даже видел ее тем вечером. Необходимо кое-что выяснить. Составить с его слов кое-какие описания. Предъявить ему фотографии. Его показания могут оказаться чрезвычайно полезными.

Это было ложью, однако правдоподобной ложью, и соответствовало тому, как Элена представляла себе дело. Но она не собиралась сидеть сложа руки. Ее сын был слишком уязвим.

– Я не против, но хотела бы видеть Руди. И хотела бы находиться рядом, пока с ним беседуют.

– Прошу прощения, мэм, но это против правил. – Дел понимал, что идет по тонкому льду и добавил: – Поскольку вашего сына вызвали на допрос, мы сообщили ему о его правах. Сообщаем и вам: вы имеете право хранить молчание, вы имеете право на помощь адвоката…

– Мистер Шортер, – прервала его Элена, – вы меня не поняли. Дело в том, что Руди немного отстает в развитии. Если ему задают вопрос, он на него ответит, не важно, напомнили ему о его правах или нет. Я его мать и не желаю, чтобы он отвечал на вопросы!

– Извините мэм, ваш сын совершеннолетний и должен сам принимать решение, отвечать ему или нет. Но вы вправе нанять ему адвоката. И если адвокат выразит протест, мы сразу прекратим допрос.

Элена наконец поняла: перед ней непробиваемая стена. Но поскольку с ней ведут себя подобным образом, следовательно, Руди под подозрением. Она обожгла полицейского взглядом:

– Так вы не позволите мне с ним увидеться?

– Нет, мэм.

– И намерены продолжать его допрос?

– Да, мэм.

Элена встала – она решила немедленно обратиться к адвокату. «Но кого из них я знаю?» – подумала она. В следующую минуту она повернулась к секретарю:

– Здесь есть телефон-автомат?

– Да, мэм, – ответила та. – На улице, сразу как выйдете из участка.

Между тем допрос успешно продвигался.

– Руди, ты в ту ночь заходил в дом Люси Очоа?

– Да, сэр.

– В какое время?

– Точно не могу сказать. Я закрыл магазин в одиннадцать и направился прямо туда. – Руди понимал, что следующий вопрос будет о том, что он делал в доме Люси и когда оттуда ушел. Он ощутил облегчение и чувствовал себя вполне свободно. Сейчас он расскажет, что произошло, и его отпустят домой. Но, на беду, его новый закадычный приятель Уэсли Брюм не задал следующего естественного вопроса.

– Так это ты ее убил, Руди, да? – не спросил, а словно констатировал он.

Что-то щелкнуло у Руди в голове, словно завели мотор. Ему показалось, до этого он семенил трусцой по бегущей дорожке и вдруг кто-то нажал на кнопку и все завертелось с бешеной скоростью.

– Нет, нет, нет! – выпалил он сорвавшимся голосом. – Она меня пригласила. Мы выпили по кружке пива. Меня затошнило, я хотел выйти на улицу, но упал на кофейный столик. Разбил кружку, порезал себе руку. А затем она вышвырнула меня вон.

Кряхтелка упорно продвигался вперед.

– Ты ее хотел, не так ли? Явился в ее дом, чтобы трахнуть?

– Нет, нет, нет! Вовсе не так, то есть в каком-то смысле. Я думал, она меня тоже хотела.