Николай Леонов - Полковнику никто не верит

– В самом деле, – протянула Мария, делаясь вдруг тихой и растерянной, – в самом деле... Если его застрелили два дня назад... Значит, он не мог быть мертвым. Это просто не укладывается у меня в голове! Кому был нужен такой спектакль?

– Человеку, который старательно выстраивает передо мной тень некоего преступного синдиката, владеющего огромными ресурсами, в том числе и кадровыми. Уверен, что тебя отпустили с расчетом, что ты не сумеешь подавить любопытства и проследишь за ними. Тебе казалось, что тебя не видят, но за тобой наблюдали и даже изобразили перед тобой жестокое убийство. Они не поленились – даже угнали где-то бетономешалку с раствором, но потом были вынуждены вывалить готовый раствор в канаву. Ладно, кажется, я начинаю что-то соображать... Сдается, что повторного похищения у нас уже не будет.

– Плюньте через левое плечо, – посоветовал судебный медик.

– Плюнь-плюнь! – подтвердил Крячко. – Такие вещи говорить и не подстраховаться – нельзя!

– А еще образованные люди! – махнул рукой Гуров.

Он взял жену под локоть и вывел ее на улицу.

– В самом деле, я думаю, что тебе уже нечего бояться, – сказал он. – Твоей интуиции и твоему зоркому глазу я доверяю безусловно. Раз это тот самый Всеволод Игнатьевич, значит, все, что мы наблюдали до сих пор, в большой степени было спектаклем. Представь, что ты имела дело с коллегами.

– Ничего себе спектакль! – сказала Мария. – Ты в этом спектакле играешь, кажется, роль невинно осужденного?

– Пока что мне только предъявили обвинение, – улыбнулся Гуров. – До суда еще дело не дошло. Но насчет этого беспокоиться вообще не стоит. Положение неприятное, но имеющее свою внутреннюю логику, которую я постепенно начинаю понимать.

– Ну, дай бог! – со вздохом сказала Мария. – Скорее бы уж ты все это закончил. Думаешь, приятно сознавать себя женой подследственного? Теперь я понимаю, что чувствовали жены декабристов. Ничего хорошего... Ладно, я возвращаюсь в театр. А ты береги себя!

– Только этим и занимаюсь, – сказал Гуров.

Они поцеловались, и тут же на крыльце появился полковник Крячко. Он помахал Марии рукой и сел за руль своего потрепанного «Мерседеса». Она тоже села в машину и выехала со двора. Гуров посмотрел вслед жене и присоединился к напарнику.

– Жми в Абрамцево! – распорядился он. – Будем искать лесопилку.

– Итак, что-то у тебя в голове прояснилось, – констатировал полковник Крячко, выезжая на улицу. – Что именно? Поделись.

– Пока рано, – сказал Гуров. – Нужно, чтобы прояснилось окончательно. И к тому же не хочется связывать твой аналитический порыв путами моей версии. Может быть, у тебя возникнет идея получше моей. И вообще, давай пока не строить догадок. Дождемся информации о таксисте Курбатове, познакомимся с Замчаловым, возможно, это выведет нас на Василевского. Хитрец Василевский знает гораздо больше нашего.

Когда проезжали Абрамцево, время близилось к полудню. Дождя на этот раз не было, но по небу проносились довольно назойливые тучки, то и дело заслонявшие солнце. Едва становилось пасмурно, как откуда ни возьмись налетал холодный ветер, поднимавший рябь на многочисленных лужах.

После непродолжительных расспросов нашли лесопилку. За дощатым забором царила тишина. Высокие ворота были заперты изнутри. Над крышей деревянного строения вился сизый дымок.

– Вроде не воскресенье, – заметил Крячко, опуская стекло. – А здесь тишина и покой. Может, религиозный праздник сегодня? Я, к стыду своему, в таких вещах полный профан.

– По-моему, люди просто не хотят работать, – пожал плечами Гуров. – Простое и понятное желание. Особенно если совсем недавно эти люди распилили у себя на производстве живого человека. Очень на это похоже.

Они вышли из машины и приблизились к воротам. Крячко несколько раз ударил кулаком в загудевшие доски. Реакции никакой не последовало. Они нашли дырку в заборе и заглянули внутрь.

На обширном дворе, засыпанном влажными опилками, не было видно ни души. Возле деревянного барака стоял старенький автомобиль «УАЗ».

– Похоже, машина хозяина на месте, – заключил Гуров. – Дым из трубы идет. Кто-то там есть. Придется сигать через забор.

– Подсади! – попросил Крячко. – Я мигом.

Он действительно с мальчишеской ловкостью перемахнул через забор и открыл Гурову ворота.

– Ишь ты, подперли изнутри оглоблей! – покачал он головой. – Чтобы, значит, ни одна душа не проникла. Работнички!

Настороженно поглядывая по сторонам, они двинулись к бараку. Возле станка с циркулярной пилой, накрытого прорезиненным брезентом, остановились. Гуров убрал чехол, внимательно осмотрел зубья пилы, станину, опилки под агрегатом. Присвистнул.

– Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, следы крови налицо. Их пытались затереть, но если эксперты покопаются, результат может быть весьма интересным. Ладно, прикроем эту красоту и пойдем дальше. Может быть, хозяин сам нам все расскажет.

Дверь в барак была открыта. Внутренние помещения разделялись на две неравные части. В одной, большой, располагались верстаки, механические пилы, деревообрабатывающие станки, стоящие сейчас без дела, а в меньшей, которая являлась одновременно и конторой, и комнатой отдыха, сидели пьяные в дым три человека.

Один из них спал, уткнувшись лицом в стол. Другие двое бодрствовали – молча и неподвижно. Они были похожи на заколдованных. Но источник этого колдовства был очевиден – на грязном столе стояла порожняя тара из-под коньяка и водки. Бутылок было много. Судя по щетине на серых щеках бражничающих, пьянству они предавались уже не менее двух суток беспрерывно.

– Привет честной компании! – провозгласил Гуров, внимательно приглядываясь к бодрствующим членам гульбища.

Кто из них является здесь хозяином, определить было непросто. Сморщенные грязные лица, затрапезная одежда, немытые руки с намертво въевшейся под ногти грязью. Разговаривать собутыльники не могли.

Вдруг один из них, в рыжей вытертой куртке, запустил пятерню в карман и без слова вытянул оттуда огромный комок жеваных разновеликих купюр. Царским жестом он вывалил это богатство перед Гуровым и изобразил губами некий звук, который Гуров идентифицировал, как приказ сбегать за добавкой. Гуров взял деньги и принялся задумчиво перебирать их. Денег, по бытовым меркам, было совсем немало – более десяти тысяч.

– Похоже, дела у тебя на лесопилке идут, – сказал он, поднимая глаза на денежного мужика, – если у тебя такая статья на представительские расходы!

– Че... чего сказал? – пробормотал мужик в рыжей куртке, мучительно морща лоб и пытаясь подняться.

В результате такого рывка со стола посыпалась посуда и консервные банки, под завязку набитые окурками. Возможно, и сам стол не удержался бы на шатких ножках, но в последний момент полковник Крячко успел подхватить и убрать в сторону шаткую фигуру в рыжей куртке.