Николай Леонов - Плата за вседозволенность

– В связи с приказом министра внутренних дел… Мы должны укреплять… Суть поставленной перед нами задачи сводится к… – Лысоватый худощавый лектор бормотал с трибуны банальные слова, не отрывая головы от исписанных мелким почерком листов.

Одна из аудиторий Высшей академии права, где проходил плановый и никому не нужный семинар, была заполнена на две трети. Большинство слушателей были одеты в милицейскую форму и носили на плечах погоны не меньше майорских. Однако на лекции присутствовали люди и в гражданских костюмах. Хотя и принадлежали они к тому же ведомству.

Никого из присутствующих не интересовала суть лекции. Да и самого докладчика, судя по всему, от нее уже начинало мутить: отвращение ясно читалось в каждом взгляде лектора, который он исподлобья бросал в зал, изредка отрывая глаза от бумаг. Наблюдение за докладчиком и его откровенной мимикой было для Гурова, пожалуй, единственным развлечением с самого начала семинара.

Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Лев Иванович Гуров сидел в аудитории уже второй час и про себя костерил на чем свет стоит генерал-лейтенанта Орлова. Петр Николаевич еще вчера вечером безапелляционным тоном потребовал от сыщика представлять главк на этом семинаре.

– Ты у нас, Лева, самый представительный. Вот и будешь там всех нас представлять, – пророкотал генерал и, предвидя возражения, добавил: – Да не сверли ты меня своими голубыми глазищами! Не Станислава же я туда пошлю. Он своим неформальным видом на все министерство меня опозорит…

– Именно так я и сделаю, – встрял Крячко. – А чтобы эффект был получше, стану жеваной бумагой из трубочки в лектора стрелять.

– Молчи, паяц, – цыкнул на друга-сослуживца Гуров. – Петр, ты же знаешь, что лекции и семинары не мой курятник. Я лучше двое суток в засаде просижу.

– Кстати, о засадах, – хлопнул ладонью по столу Станислав. Гуров не стал перебивать, надеясь, что друг пытается «отмазать» его от семинара. – Приходит как-то мент домой в губной помаде и пьяный в дым. Жена встречает его на пороге и спрашивает: «Ну, и где ты сегодня был?» Мент отвечает заплетающимся языком: «В засаде». Из-за жены выглядывает теща и интересуется: «Ну и как? Засадил?..»

Орлов задорно расхохотался. Гуров же с отвращением переводил взгляд с генерала на Крячко: вместо ожидаемой помощи от друга получил пошлый анекдот. Да еще и украшенный здоровой бородой. И повода для веселья, естественно, в этом не видел.

– Петр, ответь мне откровенно на один вопрос, – Гуров дождался, когда генерал утихнет. – Ты в душе не садист случайно?

– Это почему? – оторопел Орлов.

– Ты же знаешь, как я ненавижу всякие семинары, лекции, пресс-конференции, официальные приемы, и все равно именно меня на такие мероприятия посылаешь, – пояснил Гуров. – У тебя что, других офицеров нет?

– Нет! Таких нет, – генерал вновь стал строгим. – Во-первых, Лева, твои светские замашки уже стали притчей во языцех, но очаровывают тех, кто тебя плохо знает. А во-вторых, сейчас все трудятся в поте лица. Одни вы с Крячко бьете баклуши. Причем второй день…

– Позвольте, позвольте, господин генерал! – возмутился Станислав. – Мы, между прочим…

– Вот только об этом не надо! – оборвал его Орлов. – То, чем вы сейчас занимаетесь, не стоит и выеденного яйца и может быть успешно продолжено в таком темпе еще пару месяцев. И вообще, Лева, это приказ! Разговор окончен…

– Ладно. Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся, – пробормотал Гуров. – Будет и на нашей улице праздник! Разрешите идти?..

– Давайте, уматывайте, – фыркнул Орлов и уткнулся в какую-то бумажку…

Гуров вспоминал этот разговор и тихо закипал от злости. Просиживание штанов в аудитории было для деятельного сыщика настоящей пыткой. Лекторское бормотание изматывало Гурова сильнее, чем пешая слежка за объектом. К тому же сыщик сейчас не вел никакого серьезного дела. Поэтому и не мог, отвлекаясь от лекции, сосредоточиться на решении очередной задачи – нечего было решать!

Даже мысли о Марии бежали прочь, напуганные занудным бормотанием докладчика. Единственный вопрос, который приходил в голову, – а смогла бы эта великолепная актриса в такой обстановке изобразить искреннюю заинтересованность и неподдельное внимание?! Гурову казалось, что если бы и смогла, то вряд ли долго продержалась.

Наконец его муки закончились. Лектор сгреб свои листы и громко объявил о пятнадцатиминутном перерыве, и неблагодарные слушатели, словно школьники с урока, шумно потянулись к выходу. Гуров встал, потянулся, разминая мышцы, и следом за всеми вышел в коридор. Немного поколебавшись, сыщик направился в буфет, что находился на этом же этаже.

Помещение буфета было приблизительно на треть заполнено участниками семинара. Гуров заметил нескольких знакомых офицеров и кивком поздоровался с ними. Может, в другой обстановке сыщик и подошел бы к ним, чтобы переброситься парой словечек, но сегодняшнее настроение не располагало его к разговорам. Мысль о том, что он занимается ненужным делом, не способствовала улучшению настроения сыщика, мозг которого привык к напряженной работе.

Гуров прошел к стойке и заказал себе чашку кофе. На секунду у него возникло желание добавить в этот кофе коньяку, но сыщик подумал, что улучшению настроения это не поможет, а вот погружению в сон непременно поспособствует, что в планы Гурова не входило. Не хватало еще захрапеть во время очередного доклада, а потом выслушивать ворчание Орлова о том, что сыщик опозорил его перед всей Москвой.

Забрав у буфетчицы чашку довольно скверного кофе, Гуров прошел за свободный столик. Со свойственным ему прагматизмом сыщик все же попытался отыскать какие-либо положительные стороны в своем пребывании на семинаре.

Однако, несмотря на все старания, ничего хорошего из этого не получилось. Тяжело вздохнув, сыщик приказал себе выкинуть из головы все мысли о семинаре и бессмысленным взглядом уставился на стену.

– Лев Иванович, разрешите присесть? – услышав незнакомый голос, Гуров обернулся и удивленно посмотрел на говорившего.

С правой стороны, между буфетной стойкой и столиком сыщика, стоял молодой майор в милицейской форме. С такой же, как у Гурова, чашкой кофе в руке. Сыщик попытался вспомнить, знает ли он этого майора, но безрезультатно. Лицо офицера было Гурову незнакомо.

– Присаживайтесь, – пожал плечами сыщик и замолчал, не желая вступать в разговор. Однако майор оказался словоохотливым.

– Позвольте представиться, – проговорил он, опускаясь на стул. – Геращенко Владимир Михайлович.

– Очень приятно, – буркнул Гуров и уткнулся в чашку кофе.