Николай Леонов - Театр одного убийцы

Судя по тому, что он узнал, директор театра не мог не попасть под подозрение. И о пропаже револьвера он сообщил с опозданием, и сломанного замка не заметил. Да и хранил оружие будто специально так, чтобы его было легче украсть. К тому же и находился на втором этаже почти одновременно с Левицким.

Конечно, всего этого было слишком мало для предъявления обвинения. В первую очередь потому, что у директора вроде не было мотива для убийства худрука. Та ссора, о которой рассказал сыщику Парфенов, в счет не идет. Поскольку это были обычные театральные будни. И если за каждый конфликт во время постановки пьесы руководители театров будут «мочить» друг друга, то скоро это искусство совершенно вымрет.

Смущал Гурова и тот факт, что в любой информации, полученной им сегодня, всегда фигурировала Турчинская. И Марии она «особую» минералку принесла, и на второй этаж в антракте поднималась, и обо всех конфликтах в театре слышала и знала. Причем рассказывала о них так, будто сама была непосредственным свидетелем ссор.

Вдобавок эта вездесущая проныра, входя в любую гримерную, и пистолет могла легко подменить. В общем, Турчинская вполне подходила на роль подозреваемой. Если бы не одно «но» – она была занята на сцене во время третьего акта.

«А кто сказал, что Левицкого убили именно тогда, а не в антракте? – спросил сам себя Гуров. – Заключения патологоанатомов о времени смерти всегда приблизительны. А о том, что Левицкого видели прямо перед началом третьего акта, никто не говорил!..»

Сыщик решил не торопиться с выводами относительно возможной причастности к смерти худрука кого бы то ни было. Картина вчерашнего вечера была восстановлена далеко не полностью, но контуры ее вырисовывались довольно четко.

Было очевидно, что преступник (или преступница) готовился к убийству заранее и тщательно все спланировал. Сначала он выбрал человека, находящегося в серьезном конфликте с Левицким. Затем неизвестный убийца подменил во время репетиции бутафорский револьвер на боевой. После чего подсыпал Строевой какого-то мочегонного средства в бутылку с минералкой. И лишь тогда мог спокойно выполнить задуманное преступление. Но он не учел одного – того, что за дело возьмется Гуров!

Именно этот факт и указывал на то, что Мария в качестве «подставы» была выбрана совершенно случайно. В противном случае преступник должен был все выяснить не только о ее привычках, но и о характере ее мужа, прежде чем начинать задуманную операцию. И тогда от бутылки с минералкой он непременно попытался бы избавиться!

А ведь еще существовал и пистолет. Зная, когда проводились репетиции, сыщику не составит никакого труда выяснить, в какой именно день Строевой сунули в руку боевое оружие. А там и до преступника рукой подать.

«Хотя нет!» – оборвал себя Гуров и задумался.

Он попытался просчитать, какова вероятность того, что боевое оружие, добытое в музее с таким трудом, могли спокойно доверить актерам во время репетиций. Вспомнив о небрежности Воронцова при хранении револьвера, сыщик понял, что выяснить это самостоятельно вряд ли получится.

Он уже хотел вернуться к директору и получить от него нужную информацию, но тут увидел Бельцева, спускающегося по лестнице. Гуров мгновенно вспомнил, что именно этот человек, решивший попробовать себя в роли помощника режиссера, и предложил этот трюк с выстрелом в зрительный зал. К тому же Бельцев сам вел множество репетиций и должен быть в курсе того, когда и как в них использовался боевой револьвер. Гуров окликнул заместителя директора театра и поспешил его догнать.

– Игорь Станиславович, мне хотелось бы поговорить с вами, – ответил он на рукопожатие Бельцева.

– Конечно, Лев Иванович, – сразу согласился зам. – Поднимемся ко мне в кабинет?

Гуров отрицательно покачал головой.

– Мне бы не хотелось, – ответил он и, увидев недоумение в глазах Бельцева, пояснил: – С минуты на минуту сюда приедет группа экспертов из милиции и еще кое-кто, с кем бы мне пока встречаться не хотелось. Не буду вдаваться в подробности. Это не более чем служебные неурядицы. Давайте лучше пройдем в гримерную Марии и спокойно там поговорим.

– Как скажете, – пожал плечами зам и решительно зашагал прямо по коридору.

В отличие от Воронцова Бельцев даже не попытался предложить сыщику идти впереди него. Зам вел себя как хозяин дома, показывающий дорогу гостю. Пусть и не слишком желанному, но крайне сейчас необходимому.

Из Бельцева просто исходила уверенность в себе. Гуров видел, что главный хозяйственник театра изо всех сил пытается выбросить из головы мысли о смерти Левицкого и пытается наладить нормальную работу театра.

Примерно подобного поведения Гуров и ждал в данной ситуации от абсолютно невиновного человека. Уверенность Бельцева и его готовность отвечать на вопросы понравились сыщику, и он невольно почувствовал доверие к этому человеку.

– Проходите, пожалуйста. – Бельцев распахнул дверь гримерной Марии и сделал широкий жест рукой. – Здесь, если можно так сказать, уже ваша вотчина. Вы и распоряжайтесь. Кстати, я совсем закрутился в этом бардаке и забыл вам сказать, что возмущен подозрениями майора Свиридова в отношении вашей жены. Я знаю госпожу Строеву уже довольно давно и могу с полной уверенностью заявить, что она на убийство не способна!

– Спасибо, – улыбнулся сыщик. – Я непременно передам Марии, что вы верите в нее. А теперь присаживайтесь. Я слышал, именно вы были инициатором введения некоторых новшеств в классическую пьесу Булгакова.

– Да, – коротко ответил замдиректора. – Я впервые пробовал себя в роли помощника режиссера. К сожалению, с Левицким этого не получилось.

– Вы обижены на него? – поинтересовался Гуров.

– Если скажу, что нет, то солгу, – Бельцев говорил отрывисто и резко, словно отдавал армейские команды. – На господина Левицкого мало кто не обижался. Пожалуй, только наш реквизитор Парфенов. И то только потому, что старательно обходил худрука стороной.

– Я знаю об этом, – кивнул головой сыщик и спросил без всякого перехода: – Скажите, это вам пришла в голову идея стрелять во время спектакля в зрительный зал холостыми патронами?

– Это было бы здорово! – вздохнул Бельцев. – Представьте, каково было бы зрителям не только видеть направленное на себя оружие во время гневной реплики «Который из вас Троцкий?», но и тут же услышать выстрел?! Жаль, что идею запороли.

– А почему вы уверены, что идея удалась бы? – хмыкнул сыщик. – Вы когда-нибудь пробовали воплотить ее в жизнь? Например, во время репетиции?

– Нет. Воронцов не разрешил, – отрицательно покачал головой Бельцев. – Владимир Владимирович очень ответственный человек. А когда он с таким трудом выбил в Музее революции револьвер, то берег его как зеницу ока. Никому не давал.