Николай Леонов - Медвежий угол

Две громадных овчарки в два прыжка подскочили к нему и оглушили громовым лаем. Гуров усилием воли заставил себя не суетиться и замер на месте. Собаки тоже остановились в шаге от непрошеного гостя, грозно рыча и роняя горячую слюну.

– Казбек! Улан! На место, фу!

Навстречу Гурову от раскрытого курятника торопливо шла женщина с озабоченным, темным от загара лицом. На ней была старая телогрейка, выцветшая сатиновая юбка и калоши на босу ногу. Голова была повязана серым платком. На вид женщине было лет сорок пять.

Голос ее подействовал на овчарок как щелчок бичом. Они прижали уши и, смерив Гурова неприязненным взглядом, отошли в сторону. Гуров почувствовал себя значительно лучше.

– Здравствуйте, – сказал он, улыбаясь. – А у вас защитники хоть куда! Честно скажу, у меня даже ноги отнялись.

Женщина не приняла шутливого тона и ответила хмуро:

– Нам без защитников нельзя. На отшибе живем. А вы по делу или адрес спутали? – она изучающе разглядывала гостя, явно не испытывая от его визита ни малейшей радости.

– Возможно, и спутал, – покладисто сказал Гуров. – Я ведь не местный. Вообще-то я разыскиваю Смигу Павла Венедиктовича. Он не здесь живет?

– Ну, здесь, – ответила женщина, но взгляд ее при этом не сделался ни капельки теплее. – А чего вы хотели?

– Поговорить мне с ним нужно, – сказал Гуров. – Могу я его увидеть?

– Не можете, – отрезала женщина. – Нет его. В лесах он.

– А когда появится? – не отставал Гуров.

– А я знаю? – парировала хозяйка. – Он мне не докладывается. Хочет – уходит, хочет – приходит. Иной раз по две недели шляется.

– Понятно, – улыбнулся Гуров. – А в этот раз давно он ушел?

– Да уж девятый или десятый день, пожалуй, – неласково сказала женщина. – А что это вы все спрашиваете? Я, между прочим, не знаю, что вы за человек!

– Это верно, – согласился Гуров и достал из кармана удостоверение. – Гуров Лев Иванович. Из Москвы. Вот мои документы.

Предварительно отерев ладони о полы ватника, женщина недоверчиво взяла удостоверение и, шевеля губами, прочитала, что там написано. После этого на лице ее появилось выражение крайней растерянности, и она поглядела на Гурова совсем уже по-другому – робко и виновато.

– Ой, – сказала она смущено. – Вы вон какая важная птица, оказывается! А я вас за шаромыгу приняла – вот незадача! Простите уж ради бога!

– Это вы меня простите, что вторгаюсь в ваши владения и отвлекаю от дел, – ответил Гуров. – Смотрю, у вас тут целое хозяйство! И вы одна справляетесь?

– Ясно, одна, – кивнула хозяйка. – Кто же еще? Конечно, Павел Венедиктович тоже. Но он у нас дома не любит сидеть. Чистый цыган! – на ее губах впервые появилась улыбка.

Вдруг спохватившись, она потянула Гурова за рукав.

– Да чего же я вас тут мариную? Идемте в дом! Я вас чаем с вареньем угощу!

Гуров не стал протестовать и вскоре уже сидел на уютной чистой кухне перед накрытым столом и слушал преобразившуюся хозяйку. Она успела не только все приготовить, но переодеться, распустить волосы и даже слегка подкраситься, чего Гуров от нее уж никак не ожидал.

В красивом новом платье, с густыми каштановыми волосами до плеч женщина казалась совсем другой. «А она еще вполне ничего, – удивленно подумал Гуров. – А ведь говорили, что муж у нее чуть ли не пенсионер! Хотя, может, именно поэтому ей и хочется пококетничать перед незнакомым мужчиной…»

– Вас как зовут-то? – добродушно спросил он. – Вы ж так и не представились.

– Ой, верно! – хозяйка слегка покраснела. – Марией меня зовут. Можете Машей звать. Только мне, по правде говоря, мое имя совсем не нравится. Я бы хотела, чтобы меня каким-нибудь необычным именем звали. Глорией, например, или даже Скарлетт… – мечтательно закончила она. – Здорово бы было, правда?

– Вы, наверное, книги любите читать? – улыбаясь, сказал Гуров. – А насчет имени не знаю… Мне лично Мария нравится гораздо больше, чем какая-то посторонняя Скарлетт.

– Не скажите, – покачала головой Мария. – Мне даже кажется, что если бы у меня другое имя было, у меня бы и жизнь по-другому сложилась, а не так, как… – Она отвернулась и безнадежно махнула рукой.

– У вас какие-то проблемы, Маша? – осторожно спросил Гуров. – Может быть, я могу чем-то помочь?

– Да чем же помочь? – иронически отозвалась женщина. – Жизнь прожита… А как и не видала ее, – вдруг в глазах ее мелькнул озорной огонек, и она добавила с вызовом: – Разве что возьмете и в Москву меня увезете? Что, не хотите? Не нравлюсь?

Гуров даже поперхнулся от неожиданности. Он смущенно прокашлялся, а потом с натянутой улыбкой сказал:

– А у вас язычок! Любого в тупик можете поставить. Я ведь, Мария, тоже уже не мальчик, чтобы судьбу менять. Поэтому откровенно скажу – в Москву увозить вас не стану. Даже если вы мне понравитесь до полусмерти. С этим вы как-нибудь сами разбирайтесь…

– Ну вот, а говорите, что можете помочь! – насмешливо проговорила Мария. – Не хвалитесь заранее!

– Больше не буду, – пообещал Гуров. – Научен уже. Но вообще-то я имел в виду проблемы иного характера. Я слышал, вашего мужа считают в поселке человеком странноватым. Наверное, случаются какие-то конфликты?

– У кого они не случаются? – вздохнула Мария. – А вы что же, из Москвы приехали наши конфликты решать?

– В каком-то смысле так оно и есть, – сказал Гуров.

– Интересно, – покачала головой Мария. – Сами, значит, уже не справляемся… А что касается Павла Венедиктовича – человек он, между прочим, хороший. А что странности – так у нас тут половина жителей с прибабахом. А Павел Венедиктович поумнее, может, их всех. Вот, например, он раньше докторов понял, что в поселке с водой неладно. Так мы, между прочим, здешнюю воду с ним вообще не пьем, даже мыться стараемся пореже – уж извините за откровенность! Здоровье дороже.

– Простите, не понял, – сказал Гуров. – В первый раз слышу, чтобы причиной неблагополучия в поселке конкретно называли воду. Это что же – вывод комиссии?

– Да нет же! – досадливо сказала Мария. – Я же объясняю – Павел Венедиктович сам во всем разобрался. Раньше докторов и комиссий всяких. За животными наблюдал, за лесом, за людьми тоже… Он давно сказал, что здешняя вода чем-то отравлена и пользоваться ей нельзя. Она не сильно отравлена, но с каждым годом становится все хуже. А мы себе воду за семьдесят километров возим – вон с той стороны, – она неопределенно махнула рукой. – Там источники другие, и там все в порядке. Павел Венедиктович раз в месяц машину нанимает, мужиков и едет за водой. Нам ведь не больно много надо – скотины мы крупной не держим…

– Интересно, – покачал головой Гуров. – А он кому-нибудь сообщал о своем… открытии?

– Сообщал, а как же? – равнодушно сказала женщина. – Поэтому его за дурачка тут и держат. И еще за воду эту. Которую за семь верст возит… Да плевать – здоровье дороже.