Николай Леонов - Кремлевский туз

– Вы не возражаете? – услышал вдруг Гуров за своей спиной женский голос, как бы застенчивый и одновременно призывный.

Он обернулся и с неудовольствием узрел длинноногих подружек Великанова, которые прежде неотлучно сопровождали своего покровителя и даже сбрасывали его в бассейн. Теперь они были одни и изо всех сил делали вид, что видят Гурова первый раз в жизни. Однако при этом они изо всех сил старались казаться общительными и непосредственными. Гурова, впрочем, им провести не удалось – он ясно видел, что девушки отчаянно трусят.

– Какой чудесный вид! – сказала одна из них, у которой были голубые глаза и волосы цвета спелой соломы. – Просто волшебный! – и она томно улыбнулась Гурову.

– Не хотите посмотреть подробнее? – тут же льстиво спросила вторая, прическа которой отливала почти свекольным оттенком. – В бинокль видно даже дома на берегу! – она почтительно протянула Гурову бинокль и сказала: – Меня зовут Матильда. Ее – Анжелика. А вас?

Гуров не удивился такому изысканному имени. Он чего-то подобного ожидал – девушки Великанова непременно должны были зваться Матильдами, Мальвинами, на худой конец Анжеликами, даже если при рождении родители дали им совсем другие имена.

Гуров вежливо улыбнулся в ответ и отказался смотреть на берег в бинокль. Он невольно вспомнил подозрения Крячко и подумал, что нюх не подвел друга. Эти девицы не зря крутились вокруг Гурова. Наверняка их направил Великанов – то ли чтобы отвлечь внимание Гурова от своей персоны, то ли чтобы выведать планы оперуполномоченного. Во всяком случае, что-то Великанов затевал – в этом не было никакого сомнения.

Но на роль разведчиц эти красотки совсем не годились. В компании сосредоточенного, серьезного Гурова им явно было не по себе. Они с трудом подбирали слова и, кажется, мечтали только об одном – поскорее удрать и вернуться к своим обычным развлечениям. Гуров подумал, что нелишне будет напомнить им о некоторых заблуждениях, которые зародились с легкой руки Великанова, и в ответ на вопрос красноволосой красотки объяснил, что его имя – Антон Сергеевич Крупенин. Девушки не возражали. Они смотрели на Гурова с таким подобострастием, что, потребуй он называть себя Бонапартом, немедленно согласились бы и на это.

– А вы бывали раньше в Турции, Антон Сергеевич? – собравшись с духом, спросила блондинка.

Гуров в ответ неопределенно пожал плечами, но незадачливые разведчицы удовлетворились и этим. Кажется, для них главным было, чтобы Гуров заговорил, а о чем будет разговор – неважно.

– А я в Турции четвертый раз, – со вздохом призналась блондинка. – Надоело даже… А вы чего такой молчаливый? Такой интересный мужчина и такой неразговорчивый – даже странно… – Она попыталась кокетливо улыбнуться, но улыбка под холодным взглядом Гурова вышла похожей на судорогу и быстро исчезла.

– Знаете, девчонки, – сказал Гуров, которому стало жаль своих собеседниц. – Хватит мне зубы заговаривать. Ступайте к своим приятелям и больше не попадайтесь мне на глаза. Мужчина я действительно не очень разговорчивый, и, если сейчас произнес такую длинную речь, так только для того, чтобы до вас дошло – это не шутки, и я не нуждаюсь в помощниках, чтобы рассматривать виды на берегу… А теперь – брысь отсюда! – ласково закончил он.

Матильда с Анжеликой обменялись напряженными взглядами, разом помрачнели, словно по команде, повернулись кругом и стали молча пробираться через нарядную толпу пассажиров. Гурову было их жаль, но помочь им он ничем не мог. В сущности, сейчас он выступал не от своего имени, а от имени редкостного мерзавца, для которого не было ничего святого. Его поведение было оправданно. Но вот чего хотели эти симпатичные глупышки, на что они рассчитывали, пытаясь войти в доверие? Хотели отвлечь внимание Гурова, хотели увести его с собой осматривать достопримечательности Стамбула или что-то еще?

Гуров поймал себя на мысли, что его больше положенного начинает занимать поведение старого знакомца Великанова. Эдак он скоро окончательно попадет под влияние Крячко и займется разоблачением темных замыслов Великанова и компании. А его сюда подсадили совсем не для этого. Но для чего же? Пребывая в бездействии, Гуров чувствовал себя чрезвычайно глупо. Его даже красоты дальних стран интересовали все меньше и меньше. Он уже начинал тосковать по казенному кабинету и московским улицам, пахнущим торфяным дымом, – там он, по крайней мере, мог чувствовать себя на своем месте.

Гуров отступил от борта и отправился к себе в каюту. Долгое лавирование «Гермеса» между берегов пролива вызывало невольное раздражение. Хотелось чего-то определенного – хотя бы такой малости, как швартовка у причала. «Должно быть, нервы сдают, – подумал Гуров. – Правда, нервы лечат именно морскими путешествиями – это каждый школьник знает. А у меня все получается наоборот».

Легкое прикосновение к локтю заставило его обернуться. На него снизу вверх с огромным любопытством смотрели озорные глаза Арины.

– Привет! – сказала она. – А вы, оказывается, не такой уж консерватор, каким хотели себя представить! Я невольно за вами наблюдаю и замечаю, что вы не столь уж равнодушны к женскому полу. Вокруг вас всегда кто-то крутится. Из этого я делаю неутешительный для себя вывод – вы старомодны исключительно по отношению к моей персоне. Я правильно вас поняла? Говорите честно, я не обижусь!

Внутренне Гуров тяжело вздохнул и закатил глаза к небу. «И что это за напасть такая! – подумал он. – Сколько же женщин на этом корабле страдают от одиночества и почему они не могут обратить свое внимание на кого-нибудь еще?» Внешне он ничем не проявил своих чувств и сказал предельно корректно:

– Здравствуйте, Арина! Рад вас видеть. Не понимаю, почему вы подозреваете меня в неискренности? Своим принципам я никогда не изменяю. И, поверьте, ко всем женщинам отношусь одинаково старомодно. Может быть, это вас немного утешит?

– Вы меня не проведете! – категорически заявила Арина. – Впрочем, можете говорить что угодно. Я и сама упрямая как осел. Жаль, что вы этого не знаете. Мои друзья никогда со мной не спорят – я всегда добиваюсь чего хочу.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Гуров. – И чего же вы хотите конкретно сейчас?

Она оценивающе прищурила нахальный глаз и сказала:

– Ну, для начала мы могли бы чего-нибудь выпить. Держу пари, что в баре сейчас пусто – все пялятся на «жемчужину Средиземноморья».

– Вы имеете в виду Босфор? – спросил Гуров.

Арина пренебрежительно махнула рукой.

– Да какая разница! Босфор, Акрополь, остров Крит… На эти красоты уже пялилось столько народу, что они стали практически невидимы. Терпеть не могу всех этих журналистских штучек!