Николай Леонов - Мелочи сыска

– Сначала, признаюсь, я был так на вас зол, что вообще не хотел думать об этом, – ответил Гаврилов. – Думаю, да пошел он к черту! Это не мои проблемы! Но, сами знаете, труднее всего не думать про белую обезьяну… Все это само собой прокручивалось в моей голове, и постепенно я понял, что только и думаю об этом ограблении и папашиной квартире. И тогда я вдруг понял, что все не так просто, как мне казалось…

Он внезапно замолчал, будто потеряв нить рассуждений, и принялся сосредоточенно наблюдать, как шпарит дождь по капоту автомобиля. Гурову не хотелось вмешиваться, и он терпеливо ждал, пока Эдуард Петрович соберется с мыслями. Кажется, он все-таки не был до конца уверен в своей правоте и боялся наговорить лишнего.

– Понимаете, по характеру я очень коммуникабельный человек, – наконец продолжил он. – Да и мой образ жизни всегда располагал ко многим контактам. У меня масса знакомых среди самых разных социальных слоев. Можете себе представить, у меня есть друзья среди самых отчаянных байкеров, и в то же время я бывал принят в домах очень важных персон. Последнее, правда, больше в прошлом, но факт остается фактом – сам я открыт для любых контактов. Мне просто интересны люди, их идеи, увлечения, дела, споры… – Он опять на некоторое время замолчал и вдруг резко сменил тему: – Не помню точно, при каких обстоятельствах я познакомился с этим человеком – кажется, это была какая-то веселая пирушка, посвященная Дню города, года два назад. Мы крепко выпили на подмосковной даче у одного человека. Это крупный издатель. Имя его я называть не буду, потому что оно не имеет никакого отношения к делу. Не стану скрывать, в то время я очень часто закладывал за воротник. Наверное, это было причиной многих моих неудач, но мне казалось, что только водка дает мне силы держаться. Как вы понимаете, не составило никакого труда убедить себя в этом. Именно в этот период я был особенно непритязателен в выборе знакомств. В общем, не буду утомлять вас рассуждениями. Я познакомился с одним молодым человеком – образованным, спортивным, остроумным. Он работал инженером-химиком в одном из НИИ. Одновременно рисовал карикатуры. Пытался публиковать их в журналах. Иногда получалось. Знаете, карикатуры, на мой взгляд, были замечательные, но чересчур злые. Вряд ли у их автора были перспективы – сатирический взгляд на мир сейчас не приветствуется. Сейчас в моде все дебильное, вы согласны? – Эдуард Петрович вдруг изобразил на лице идиотскую гримасу и проговорил, передразнивая: – Сделай «Дью»! Как насчет «Фа»? Сникерсни в своем формате! Тьфу!

– Я с вами согласен, – кротко сказал Гуров. – Но мы обсудим эту тему позже. Нельзя ли ближе к делу?

– Да-да, разумеется, – спохватился Гаврилов. – Я просто хотел сказать, что это очень талантливый и, возможно, в чем-то обделенный человек. Когда ты чувствуешь, что твои лучшие качества, твой дар никому не нужны, – это трагедия, поверьте! Такое откровение не каждому удается принять достойно. Очень часто человек срывается…

– Вы это к чему? – уже нетерпеливее спросил Гуров.

– Не знаю, мне все кажется, будто я совершаю предательство, – задумчиво произнес Гаврилов. – И сам стараюсь найти оправдания этому предательству. Короче говоря, мы с этим человеком иногда встречались, выпивали, спорили о мире, об искусстве, о власти. У него были очень широкие интересы.

– Были? Он что – умер? – перебил Гуров.

– Ну что вы! Просто я так выразился, – ответил Гаврилов. – Невольно глядя на все как бы со стороны. С некоторых пор отношения наши не то что разладились, но почти сошли на нет – сами собой. Так довольно часто бывает. Все-таки разница в возрасте, в жизненном опыте… И еще дело в том, что сейчас я испытываю в отношении этого человека смутные подозрения.

– В ограблении квартиры Белинкова? – подсказал Гуров, которого уже немного утомили бесконечные отступления и недомолвки.

Гаврилов задумался, а потом довольно решительно сказал:

– Возможно, что и так! Но я не специалист. Могу ошибаться. Я сейчас выскажу вам свои подозрения, а уж вам решать, могут они иметь под собой основания или нет. Во-первых, я вспомнил одну историю. В начале мая этого года я был приглашен на день рождения одного человека. Он чиновник в Госкомспорте. Фамилия Вощилов.

Гуров невольно присвистнул.

– Вы знаете Вощилова? – удивился он. – Откуда?

Гаврилов махнул рукой.

– Это долгая история. И вам неинтересная. Я знаю его с детства. Наши отцы были хорошими приятелями, мы росли на одной улице. Но это все дела минувших дней. А что касается того дня рождения…

– Вощилов был ограблен, – спокойно сказал Гуров. – Это нам известно.

– Я понимаю, – смиренно произнес Гаврилов. – Боюсь, я стал невольным пособником этого ограбления… Тут было одно странное обстоятельство. Я был уже готов идти на этот день рождения, уже нарядился в праздничный костюм… В дверь ко мне позвонила молодая женщина – очень привлекательная, скромная. Ошиблась адресом. Не знаю, как получилось – короче, мы провели этот вечер с ней вдвоем. Ничего такого не было – мы катались по Москве, ели мороженое, смеялись… У меня было ощущение, будто вернулись мои шестнадцать лет. Мы договорились встретиться на следующий день, но больше я ее никогда не видел. А наутро я узнал, что ограбили Сеньку Вощилова.

– Как звали девушку? – деловито спросил Гуров. – Она вам что-нибудь о себе рассказывала?

– Она назвалась Анной, – ответил Гаврилов. – А почему вы не спрашиваете, при чем тут эта девушка?

– Потому что теперь я примерно начинаю понимать, куда вы клоните, – сказал Гуров. – Вы наговорили своему молодому другу слишком много лишнего о друге старом. И он в благодарность сделал так, чтобы вы на этот день рождения не попали. Вы ведь охотник до женского пола, Эдуард Петрович?

– При чем тут это? – немного обиженно сказал Гаврилов. – Это была трогательная неискушенная душа. Я никогда бы себе не позволил…

– Неискушенная душа вряд ли провернула бы дело так ловко, – заметил Гуров. – Однако меня больше интересует, что вы рассказывали своему другу о Вощилове.

– Ну, в общем-то, разговоры я вел достаточно неосторожные, – смущенно признался Гаврилов. – Наверное, в последнее время я стал завистлив. Сенька, по моему мнению, слишком хорошо устроился. Мы обсуждали и эту тему тоже.

– Скажите, а вы сразу заподозрили своего нового друга в ограблении Вощилова? – вдруг спросил Гуров.

– Ну что вы! У меня этого и в мыслях не было! – возмутился Гаврилов. – Да и с какой стати? Все подозрения появились только сейчас, после разговора с вами. Хотя и сейчас я не исключаю, что все это – лишь плод воспаленного воображения.

– Возможно, так оно и есть, – согласился Гуров. – Однако есть смысл остановиться на этом моменте подробнее. После разговора со мной вы, наверное, подумали в первую очередь не о случае с Вощиловым?