Алексей Макеев - Полковники из МУРа

– Поехали, что ли? – лениво спросил Сиволапов, рассеянно глядя в зеркало над головой.

Крячко невольно съежился. Ему захотелось вдруг превратиться в комара, в муху или даже в таракана, как в каком-то рассказе. Лицом к лицу Сиволапов общался только с Гуровым, но и Крячко он тоже мог видеть – через стекло машины, но все же.

Крячко боялся не за себя – обидно было, что из-за глупой случайности провалится все дело. Хотя, строго говоря, никакая это не случайность, конечно. Нужно было предвидеть и такой вариант. В старую бабушку на берегу моря они с Гуровым не поверили, а вот на удочку с отъездом попались. Никуда Сиволапов, разумеется, не уезжал – отсиживался у своих покровителей.

Теперь была одна надежда, что он не узнает Крячко в новом костюме и при скверном освещении. А может быть, он и вообще не запомнил его после той единственной встречи, когда Крячко даже не вышел из машины.

Поведение Сиволапова вроде бы именно на такой вариант и указывало. Правда, он несколько раз вглядывался в зеркало, пытаясь рассмотреть как следует своего пассажира, но это можно было объяснить простым любопытством. Во всяком случае, он завел машину и, как ни в чем не бывало, поехал к воротам.

У Крячко немного отлегло от сердца. Однако он все равно старался держаться как можно незаметнее и тише, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания зоркого гаишника. А когда Колюня, сердито сопя, исполнил старый обряд с завязыванием глаз, Крячко окончательно успокоился – под широкой повязкой его вряд ли можно было опознать.

Открылись тяжелые ворота, «Жигули» выкатились на простор дороги и помчались мимо темнеющих в сумерках рощ. Колюня недовольно сказал:

– Ты какого хрена ствол не распаковал? Так и будешь со свертком таскаться? Там у тебя под пиджаком специальные крючки есть – на них кобура цепляется… Пока время терпит, разверни и притарань – потом некогда будет!

Крячко молча принялся разворачивать сверток. В общем-то Колюня со всех сторон был прав – просто Крячко не занялся этим раньше, опасаясь недовольства такими действиями. Он даже не был до конца уверен, что ему вручили настоящий пистолет.

Но, кажется, он все-таки был настоящим – по крайней мере, на ощупь он казался именно таким. Он лежал в кобуре из тонкой кожи, прохладный, увесистый, с надежной ребристой рукояткой. Крячко извлек его и с удовольствием взвесил в руке.

– Не балуй! – строго буркнул Колюня. – Не люблю, когда инженера с оружием балуют. Или себя подстрелят, или вообще… Убери!

Крячко немного помедлил, положил пистолет на колени и на ощупь прицепил под пиджак кобуру. Затем опять взялся за рукоятку «Вальтера». И тут Сиволапов неожиданно спросил:

– Слушай, мужик, а где я тебя мог видеть?

В голосе его звучало мучительное сомнение.

Крячко насторожился и почувствовал, как насторожился Колюня.

– Где ты его мог видеть? – незамедлительно спросил он, почему-то прихватывая Крячко за рукав.

– Вот и я думаю – где, – озабоченно произнес Сиволапов. – Только точно видел.

– Может, ты его на тачке останавливал? – с надеждой спросил Колюня. – Он тут на тачке гонял. Недолго, правда.

– Нет, не останавливал я его, – медленно проговорил Сиволапов, вспоминая. – Как бы он сам меня не останавливал… – Голос его зазвучал как-то странно.

Крячко почувствовал неладное и рванул с лица повязку. Сиволапов, отчаянно жестикулируя, показывал на него Колюне. По его лицу Крячко понял, что Сиволапов все вспомнил.

Не дожидаясь, пока тугодум Колюня осознает смысл жестикуляции, Крячко коротко замахнулся и ударил Колюню рукояткой «вальтера» в висок. Колюня дернул головой, обмяк и всей тушей навалился на водителя.

Сиволапов, руля одной рукой, другой лихорадочно расстегивал кобуру на поясе. Крячко приставил пистолет к его затылку и заорал:

– Тормози! Останови машину, ублюдок!

И тут Сиволапов решился на отчаянный трюк. Он круто вывернул баранку, и «Жигули», вильнув на полной скорости вправо, вылетели в кювет и перевернулись. Раздался страшный треск и грохот, посыпались стекла, а на Крячко рухнуло около центнера живого веса бесчувственного Колюни.

В первую секунду он был совершенно оглушен и раздавлен. Перед глазами плыли черные круги, во рту сделалось солоно от крови. Но потом Крячко услышал, как где-то рядом лязгает и бухает взламываемая дверца, и заставил себя очнуться.

Он до боли напряг мышцы и на пару сантиметров выполз из-под неподъемной туши. Сиволапов уже успел взломать свою дверцу и теперь лез наружу.

Крячко так и не выпустил из руки «вальтер». Теперь, видя, что враг уходит, он почти безотчетно взвел курок и выстрелил.

Команда Сомова по-своему была честна с ним – «вальтер» и впрямь оказался настоящим. Крячко почувствовал, как грозно и тяжело дернулся в руке пистолет, и тотчас услышал долетевший снаружи вскрик – пуля догнала Сиволапова.

Затем послышался шум падающего тела и сдавленные ругательства. Похоже, лейтенант был всего лишь ранен.

Крячко протиснулся между потолком машины и спинкой переднего сиденья и выбрался на свободное место. Сквозь разбитое ветровое стекло, покрытое паутиной трещин, ничего нельзя было разглядеть. Сверху через оторванную напрочь дверцу в салон залетал холодный ветер.

Под рукой у Крячко что-то гудело. Он присмотрелся – это работала портативная рация. Подумав, Крячко несколько раз хорошенько ударил по ней рукояткой пистолета. С хрустом разлетелся пластмассовый корпус, и наступила тишина.

Однако рация подсказала Крячко, что у его противников наверняка осталась возможность связаться со своими и предупредить. «Нужно отобрать у них мобильные телефоны пока не поздно, – подумал Крячко. – Особенно у этого борова. Если только я не зашиб его…»

Он перегнулся назад и ощупал карманы Колюни. Мобильник он нашел сразу, сунул за пазуху и, распрямившись, выглянул из машины.

Уже смеркалось. Небо, темное в зените, на западе было покрыто тревожными багровыми и оранжевыми полосами. Лента пустынного шоссе терялась в сумерках. По обе стороны дороги стояли неподвижные черные рощи. Метрах в тридцати от обочины по направлению к зарослям ковылял человек.

Это был Сиволапов. Он с трудом приволакивал ногу и, как показалось Крячко, вертел в руках телефон. Крячко подтянулся и вылез из машины наверх. Сидя на крыле, он поднял руку с пистолетом и крикнул:

– Стоять! Буду стрелять, Сиволапов!

Старлей резко обернулся, и в его руках мигнула красная вспышка. Грохнул выстрел. Прежде чем Крячко успел спрыгнуть на землю, Сиволапов выстрелил еще несколько раз. Пули засвистели вокруг Крячко, и он кубарем покатился в кювет.

«Вот тебе и телефон, – подумал Крячко, лежа на холодной земле и выплевывая изо рта травинки. – Чуть башку не снесло… Стар ты, полковник, а ума нету!»