Наталья Лапикура - Исчезнувший поезд

– И это все? Никаких предупреждений, приказов по Управе? Царев, я перевожусь в Волгоград!

Конечно, ни в какой Волгоград я переводиться не собирался. Потому что последний кирпичик наконец-то лег на свое место. Вряд ли оба покойных прапорщика когда-либо фигурировали в списках внутренних войск СССР. И вряд ли они на самом деле были прапорщиками. Потому что эта служба, как мне вчера намекнул патологически честный чекист, в случае необходимости и под черта лысого маскируется.

Теперь понятно, что они куда-то перевозили своего «металлиста», возможно, на очередной секретный объект. Везли в обыкновенном поезде, в обыкновенном купе, предварительно накачав какой-то гадостью для отключки памяти. А по дороге случилось невероятное: то ли дозу не рассчитали, то ли работяга оказался покрепче, чем предполагали. Но посреди ночи, когда поезд затормозил перед плотиной, темнота, стук колес, остановка, кто-то что-то по радио объявляет… Подсознание сработало – дядя и выскочил, как он полагал, на своей станции метро.

Золотая осень закончилась, а с ней исчезли все мои проблемы, связанные с таинственным поездом. Правда, «стечкина» Генерал позволил не сдавать. Но это скорее, исходя из принципа «на Бога надейся…»

Как-то вечером я возвращался из Дарницы на метро и откровенно проспал свою остановку. Разбудил меня голос, который еще не так давно чудился даже во сне:

– Станция «Октябрьская»… Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Нивки».

Меня даже подбросило, как тогда, на платформе электрички. Но я сразу понял, что все нормально, это наше, реальное советское метро имени Ленина. И я на самом деле сижу в реальном вагоне, и лучше всего доехать до конечной и там пересесть, чтобы вернуться на свою станцию с комфортом.

В вагоне почти никого не было, колеса стучали успокаивающе, стена тоннеля за окном сливалась в сплошную темень, и только черный пук силовых кабелей на уровне окон словно змеился вслед вагону – наперегонки. Я чуть было снова не задремал, но тут мои натренированные уши выхватили из ритмического шума колес нехарактерное «та-там!» Один раз. Помню, в детстве мы подклады-вали под трамвай пятаки и радовались, когда слышали почти такое же «та-там!»

Детские воспоминания вызвали у меня улыбку. Я спокойно доехал до Святошино, успел вскочить в вагон за секунду до огромной толпы дачников из электричек и настроился снова расслабиться хотя бы на несколько минут. Поезд набрал скорость, колеса застучали… и на том же месте я опять – даже не услышал, а скорее спиной почувствовал такое же «та-там!», как и в параллельном тоннеле.

Дрема слетела мгновенно. Я вышел на «Октябрьской», пересек платформу и дождался поезда на Святошино. Он шел уже почти пустой, и я специально вскочил в вагон, где не было ни души. В этот раз я уже не сидел, а стоял, прислонившись лбом к стеклу, на котором, конечно же, виднелась надпись «Не прислоняться». Чтобы проверить еще одну догадку, я извлек из кармана фонарик и стал светить на туннельную стенку. Таинственное «та-там» не заставило долго ждать, и вместе с этим сигналом сплошной на протяжении всего маршрута пучок кабелей за окном в том же месте словно бы прервался. Я выскочил на Нивках, чтобы еще раз проехать по этому же перегону. В этот раз я светил не вообще на стенку, а именно на кабели. Они резко подпрыгнули вверх именно там, где я и ожидал. Серая стена в этом месте тоннеля не отличалась цветом, но электропроводка почему-то ее старательно огибала. Более того, чуть повыше, подальше от случайного взгляда любопытного пассажира, мой фонарик зацепил предупреждающую табличку. Глупо подумать, что кто-то в порядке развлечения возьмется подкладывать поезду метро пятаки на рельсы. Пионер поймет, что колеса стукнули на стрелке. Но еще большая глупость – делать стрелку посреди перегона, между глухих стен. И наконец: зачем цеплять табличку там, где ее сложно прочесть?

Впрочем, табличка надежно отпугивала тоннельных рабочих от соблазна простучать стену. Интересуешься, что на ней было написано? Стандартный текст на языке межнационального общения. Текст, который мне не нужно было высматривать в темноте. Потому что я знал его наизусть: «НЕ ВЛЕЗАЙ! УБЬЕТ!»