Евгений Сартинов - Заказ на мента

— Привет, Вера, привет, Юрий. Вы куда это собрались в такой мороз?

— Да вот, Ленька просил жену проводить до родителей, — ответил Юрий.

В это время в динамике загремел голос, объявивший прибытие нужной им электрички, и они, торопливо распростившись с инспектором, вышли на перрон.

В электричке они долго переходили из вагона вагон, пока не нашли самый отапливаемый, в самом конце состава. Здесь, в тепле всех их разморило, и уже через пять минут они все, включая малолетнего Алешку, мирно спали. Разбудил их контроль, к тому же Алешка начал капризничать, и Вера, быстро поняв притязания своего чада, повела его в тамбур в поисках туалета.

— Господи, только отъехали, а уже писать захотел. А нам еще ехать и ехать, — ворчала она. — Чувствую, замучишь ты нас за эту поездку.

Юрий зевнул, глянул в окно. Электричка как раз подходила к какой-то станции. Астафьев протер замерзшее окно ладонью. Его восприятие неприятно резануло слово на фасаде вокзала: «Торск». Может это, а может, какой-то инстинкт заставил его внимательно присмотреться к людям, находящимся на платформе. Двоих парней в одинаковых красных, китайских пуховиках он заметил сразу. Во-первых, они явно опаздывали, и подбежали к вагону последними. Во-вторых, квадратные плечи обеих парней были явно не от фасона их пуховиков, а мощные шеи по ширине чуть ли не превышали диаметр головы. Оба бугая, этакими двумя распаренными мартенами ввалились в вагон, и, по инерции проскочив первые несколько метров, притормозили, а потом перешли на совсем уже неспешный ход. Юрий сразу понял, что качки кого-то ищут. Это бы его не взволновало прежде, но теперь это сочетание слов «Торск» и «качок» вызвало у него неприятное ощущение. Они подошли совсем близко, уставились на Юрия, и это было как-то неприятно. Астафьев деланно зевнул, достал газету, купленную на вокзале, и демонстративно уставился в ее. Качки постояли, а потом пошли дальше. Юрий же встал, и, чуть переждав, двинулся за новыми пассажирами. Уже покидая вагон, оба здоровяка обернулись назад, но Астафьев успел нагнуться, и сделал вид, что заинтересовался своими развязанными шнурками. Судя по шуму раздвигающихся дверей, Юрий понял, что они уходят, но при этом явно услышал, как один из торских богатырей сказал второму: — А он точно в синем пуховике?

Ответ Юрий не расслышал, его заглушил шум задвигающихся дверей, но и этих нескольких слов для него было достаточно. Это он сегодня был в синем пуховике. Мысли работали лихорадочно.

"Почему они меня не узнали? Я ведь был именно в таком пуховике. Значит, должно быть что-то еще. Что?"

И тут он понял — Вера. Женщина с ребенком в приметной дубленке в сопровождении парня в синем пуховике. Второе не сошлось, и они прошли мимо. Словно ошпаренный, он подскочил с места, и кинулся вперед. За это время качки прошли уже целый вагон, Юрий увидел их мощные фигуры входящими в следующий тамбур. Астафьев раздумывал, как ему быть, но тут рядом с ним открылась дверь, и из туалета показалась недовольная Вера с хныкающим сыном.

— Боже, пока его разденешь, пока оденешь! — пожаловалась она Юрию. — А там еще холодно, дует снизу. Как бы еще не простудился.

— Есть еще неприятности, — «обрадовал» ее Юрий.

Он коротко рассказал обо всем происходящем, а потом посоветовал, что ей делать. Через минуту в вагон вошла женщина с ребенком, в стильной дубленке, и черной вязаной шапочке. Еще через минуту в вагоне появился Астафьев. В тамбуре он вывернул свой двухцветный пуховик красной стороной наверх, а на его голове была норковая шапка Веры. Сел он через два купе от женщины, у первого, укороченного сиденья и сразу развернул все ту же газету. Отсюда он видел, что Вера явно нервничала. Она пробовала укачать сына, но тот раздурился, начал с криком бегать по вагону. Народ это смешило, а вот мать сорванца готова была сорваться на крик.

Примерно через полчаса в вагон вернулись оба качка. Лица у них были озадаченные, и даже злые. На Астафьеве они даже взгляд не остановили, зато долго рассматривали Веру. Потом один из них набрался храбрости, и, подойдя, спросил ее: — Простите, вы Вера? Вы из Кривова?

Юрий видел, как жена инспектора нахмурилась, и как-то, даже зло, ответила: — Кто?! Я? Меня зовут Нина, и я села в Торске. Что вам надо?

— Нет, ничего. Нас начальник просил встретить его жену, Веру, а мы никак ее не найдем.

— Не знаю я никакой Веры. Сынок, хватит бегать, иди сюда.

Но, младший Голод не обращал на нее внимание, и носился по вагону со скоростью выпущенного стингера.

От слов девушки качки стушевались. Это было удивительно, но они выглядели растеряно, как первоклашки, застигнутые за курением директором школы. Они прошлепали в тамбур, и Юрий, скосив глаза, увидел, как один из них достал из кармана мобильный телефон. Юрий буквально слюну сглотнул. Он мечтал об этой стильной и удобной штучке уже давно. Но, с его зарплатой Астафьев мог об этом только мечтать. Между тем у качков, несмотря на их техническое превосходство, что-то не ладилось. В этом Астафьев убедился, когда оба его ненужных спутника вернулись в вагон. Лица обоих были красные от напряжения и злые. Они сели в соседнем от Юрия купе, спиной к Вере и лицом к Астафьеву.

— Ни че, к станции подкатим, там связь должна быть, — сказа один из них другому.

После всего этого Астафьев успокоился.

"Хрен они нас так расшифруют", — решил он, и, прикрыв глаза, даже задремал. Проснулся он минут через десять, как раз от голосов торских спутников.

— Да-да! Слышу, Хомут, слышу! Счас…

После установления связи оба качка рванулись в тамбур. Астафьев напряг слух, и, даже сквозь шум колес и полуоткрытые двери тамбура отчетливо слышал некоторые слова, которые торские братки вынуждены были орать на весь тамбур.

— Нет, Хомут, нет таких. А так… да мы два раза прошли, нету их!

Что отвечал им неизвестный ему Хомут, Юрий, естественно, не услышал. Но оба качка вернулись в вагон с недовольными лицами. Их места к этому времени уже были заняты, так что качки сели уже буквально рядом с Юрием, один на двухместное сиденье рядом с ним, второй — лицом к Астафьеву.

— Ему бы только орать, козлу рыжему, — пробормотал один из них, тот, что рядом.

— Да, сам бы он так побегал по электричке. Сам хрен знает что надиктовал, а сейчас орет. Пидор горластый!

Они еще немного поматерили этого своего Хомута, а потом пригрелись и уснули. Зато Астафьеву не спалось. Время от времени он поглядывал в сторону Веры, подмаргивал ей. Та, вроде, успокоилась.

Еще через час Юрий с облегчением услышал, как динамик прохрипел самое ожидаемое им объявление: — Станция Уральск-Затонский. Стоянка три минуты.

Юрий встал, этим, невольно, разбудив и своего соседа. Тот толкнул своего собрата.