Джозеф Уэмбо - Новые центурионы

Ключ в замке повернулся, дверь резко распахнулась, и в комнату вошел незнакомый Рою лысеющий, кричаще одетый человек. Ремень с кобурой свисал через плечо, в руке бумажный пакет.

— Привет, — сказал Рой, вставая и надеясь, что с лица его исчезли следы недавних слез.

— Здорово, — сказал человек, протягивая руку. — Должно быть, ты из новеньких.

— Рой Фелер. Я здесь всего на месяц, кого-то замещаю. Сегодня только третье мое дежурство.

— Вот как? А я Фрэнк Гэнт. С понедельника был в отгулах. Да, я слыхал, что мы одолжились у патруля. — Кисть у него оказалась тяжелой, а рукопожатие — крепким. — Не знал, что тут кто-то есть. Обычно тот, кто приходит на дежурство первым, отпирает дверь.

— Моя вина, — сказал Рой. — В следующий раз так и сделаю.

— Вот и ладно. С остальными уже перезнакомился?

— Да. С тобой лишь не встречался.

— Выходит, отложил сливки напоследок, — улыбнулся Гэнт и положил бумажный пакет поверх металлического ящика с картотекой. — Мой ленч, — указал он на сверток. — А ты с собой не носишь?

— Нет, обе ночи выкладывал за него денежки.

— Лучше, пожалуй, приносить с собой, — сказал Гэнт. — Работая у нас, лишаешься массы преимуществ, ты еще убедишься в этом. Сняв свой синий костюмчик, ты сразу теряешь все дармовые кормушки. Приходится платить за жратву или таскать ее с собой. Я вот таскаю. Работать в «нравах» довольно накладно.

— Похоже, я перейму твой опыт. Выбрасывать на ветер кучу денег — сейчас это не по мне.

— Кучу не кучу, а кое-что придется, — сказал Гэнт, садясь за стол и раскрывая вахтенный журнал, чтобы внести в него запись за третье августа.

— Нам вручают несколько монет в неделю и хотят, чтоб мы укладывались в эту сумму — слышишь, эта мелочь у них «суммой» называется, — только обычно мы спускаем ее в первый же вечер. Ну а после тратишь собственные бабки, иначе ведь и работа не выгорит. Что до меня, то я стараюсь тратить их как можно меньше. У меня пять малышей.

— Полностью с тобой согласен, — сказал Рой.

— Тебе еще ничего не выдавали?

— Вчера в баре работали, копались в нарушениях закона по отпуску спиртного, — ответил Рой. — Заказал на два доллара, но фактически истратил пятерку. Недодали сдачу — три доллара.

— Такова уж наша судьба, — вздохнул Гэнт. — Работенка, конечно, что надо, и, коли ты не привык сидеть сложа руки, тебе она придется по душе, беда только с этими негодяями, что не желают раскошелиться ровно настолько, насколько оно для пользы дела необходимо.

— Остаться здесь на постоянку я б не отказался. Может, появился бы шанс показать, на что гожусь.

— Это уж точно, — сказал Гэнт, открывая пухлую картонную папку и перелистывая какие-то бланки, в которых Рой научился уже узнавать заявления о нарушении общественной морали. — Долго работаешь в Центральном? По-моему, я тебя раньше не видал.

— Всего несколько месяцев. Пришел туда из Ньютонского.

— Из самых джунглей, а? Держу пари, ты рад, что вырвался оттуда.

— Хотелось перемены, чего-то нового.

— Когда уносишь ноги из Ньютона, любая перемена — к лучшему. Прежде я тоже там работал, только до того, как началась эта возня за гражданские права. Раз уж ниггеру обещают рай на земле, там уже по-человечески не поработаешь. Никогда туда не вернусь.

— Это очень сложная проблема, — сказал Рой, закуривая новую сигарету.

Он потер ладонью пылающий желудок и выпустил через нос облачко дыма.

— В Центральном у нас тоже есть свои наседки, но не слишком много.

Большей частью они толкутся по Ист-Сайду и новостройкам, да еще кое-кто слоняется поблизости. А в деловой части города им неинтересно: многовато бизнеса и индустрии.

— Если хочешь, я помогу тебе с писаниной, — сказал Рой, начиная раздражаться и чувствуя себя не в своей тарелке. Так всегда с ним случалось, когда кто-то принимался рассуждать в том же духе о неграх.

— Да нет, ни к чему. Это старые заявления, подошла очередь проверить, что по ним предпринято. Обычно ума не приложишь, что тут писать. Ты лучше просмотри регистрационную книгу по проституции. С клиентурой ознакомиться не помешает. Или почитай рапорта, чтобы знать, за что у нас тут арестовывают. Успел уже словить какую-нибудь шлюшку?

— Нет, вчера сели на хвост одной парочке, но потом упустили. Пока что в основном по барам промышляем. Взяли какого-то бармена за то, что обслужил алкаша, вот и все аресты за два дня.

— Не печалься, Гэнт опять с вами, так что теперь поработаем.

— Ты случаем не сержант? — спросил Рой, отчетливо понимая, что все еще не может с точностью определить, кто тут простые полицейские, а кто начальство. Атмосфера здесь была совсем непринужденной и отличалась от той, к которой он привык в патруле.

— О дьявол, да нет же, — рассмеялся Гэнт. — Конечно, мне следовало им стать, да вот не сдал проклятого экзамена. Вот уже четырнадцать лет валяю дурака и никак не сподоблюсь повыситься. Я такой же обыкновенный полицейский, как и ты.

— Никак не разберусь в здешней структуре, — улыбнулся Рой.

— Сколько времени служишь?

— Три года почти, — ответил Рой и тут же испугался, что Гэнт припрет его к стене, заставив считать месяцы: два года и три месяца явно не дотягивали до «почти трех лет».

— В «нравах» все иначе, правда? Зовешь сержанта по имени и все такое.

Большая разница, если сравнивать с патрулем, а? У нас тут все равны.

Работа того требует. А она у нас тонкая. Приходится якшаться с самым разным людом. Видишь грех во всех его разновидностях, какие только мог вообразить, и даже в таких, которых себе и представить-то прежде не мог.

Обычный срок работы в этом дерьме — полтора года. Слишком много сучьей грязи да подлости — в том, что видишь, и в том, какую жизнь ведешь.

Слоняешься всю ночь по барам, пьянствуешь и увиваешься за бабьем. Ты женат?

— Нет, — сказал Рой, и резкий спазм заставил его вновь схватиться за живот.

— Сами проститутки никого не прельщают, по крайней мере вряд ли это им удастся, когда ты успел уже покрутиться в их обществе и узнать их достаточно хорошо. Но по тем же барам шныряет множество сексапильных смазливых задниц, одинокого бабья в поисках приключений, ну, знаешь, просто любительниц-дилетанток и разных подстилок, ну а мы, ясное дело, тоже там вечно околачиваемся. Тут уже попахивает соблазном. Единственное, что требует от нас сержант Джакович, — не заводить любовных интрижек во время работы. Если уж встретилась какая-нибудь очаровашка, назначать свидание следует только на дни отгулов. Джейк говорит, что, если подловит кого в пивной болтающимся с красоткой, уж лучше пусть она окажется профессиональной шлюхой, не то он вышвырнет нас из отдела коленкой под зад.

— Я как раз сейчас развожусь, так что мне пока не до женщин, — сказал Рой и понадеялся, что Гэнт спросит его, когда намечается последнее разбирательство, или выскажет хотя бы на сей счет какое-либо соображение.