Реджинальд Хилл - Детская игра

— Теперь, я полагаю, неплохо бы после кофе сыграть в бильярд. Да, нам действительно нужны люди такого масштаба, как вы, Энди.

— Вот как! По крайней мере, один проходимец не разделяет вашего мнения. — Он покосился на Вэтмоу.

— Что? Ах это. Уверяю вас, подавляющее большинство членов клуба считают ту историю с «черным шаром» просто скандальной. Но что делать? Правила есть правила, даже если они основаны на глупой старой традиции. А вы не думали снова выставить свою кандидатуру?

— У меня прочная голова, — произнес Дэлзиел угрюмо. — И меня не особенно волнует, когда кто-то пытается разбивать об нее кокосы. Но после того, что произошло, у меня хватает ума не высовываться.

— Я ценю это. Но все равно это постыдный факт. К счастью, у нас есть другая, тоже достаточно глупая традиция, которая разрешает президенту клуба лично принять двух членов. Вы знали об этом?

— Нет.

— Да, такая традиция существует. Кстати, я являюсь президентом, избранным на новый срок — он начинается в следующем месяце. И я, Энди, буду в восторге, если вы серьезно обдумаете мое предложение принять президентскую номинацию. Это происходит так: новый президент клуба — в данном случае я — предлагает кандидатуру, а президент, избранный на следующий срок, поддерживает его, и потом все формальности занимают несколько минут. Действительно, это пустая формальность, ведь президент, избранный на следующий период, обычно подписывает чистые бланки, не имея представления о том, кого действующий президент может выдвинуть.

— Вы умеете дать человеку почувствовать, что в нем нуждаются, — проворчал Дэлзиел. — Спасибо, но я отказываюсь.

— Мне очень жаль, — занервничал Теккерей. — Бог мой, должно быть, вы восприняли мое предложение как оскорбление? Поверьте, я не хотел вас обидеть. Я только пытался обратить ваше внимание на то, что следующим президентом избран ваш друг Вэтмоу.

Его вкрадчивый взгляд встретился с пристальным взглядом Дэлзиела. Через секунду оба фыркнули, а потом от души расхохотались.

Дэлзиел поднял стакан и проговорил, давясь от смеха:

— За вас! И за Интерпол!

Вэтмоу не видел ничего смешного в происходящем и поэтому воспринял веселое настроение своего начальника отдела розыска как выпад против него.

— Конечно, — продолжал Огильби, — местная вечерняя газета не станет публиковать такие вещи, но, если это правда, «Челленджер» не может это игнорировать. Я подумал, что будет разумным предупредить вас, Нев, учитывая наши особые отношения. — Он наблюдал украдкой, как Вэтмоу потягивает вино, стараясь выглядеть истинным джентльменом. «Считает, сколько воскресений отделяют его от заседания комитета», — подумал про себя Огильби.

Две субботы, размышлял Вэтмоу, две мирные субботы, десять спокойных дней — вот все, что ему нужно. Одно дело, когда ты подчеркиваешь очевидные достоинства сплоченной полиции и скромно замечаешь: «Это сделано благодаря мне», и совершенно другое — стать руководителем полиции, расколотой намеками на коррупцию и скандальными сплетнями…

Вэтмоу изрек высокопарно:

— Нет правил, запрещающих принимать на работу полицейских-гомосексуалистов. Наоборот, любая попытка помешать их трудоустройству может расцениваться как нарушение закона в соответствии с Актом о сексуальной дискриминации.

— Конечно, но существует история, которую можно продать. Гомосексуалистов легко шантажировать, оказывать на них давление и тому подобное. Вот почему КГБ так старается выявить их в Британском посольстве в Москве. Вас могут застать в постели с девицей и просто посмеяться над этим, но с парнем — это совершенно иное дело. Англия все еще пуританская страна.

— Вы так думаете? Что вам заказать: «мамочкины бисквиты» или «пятнистого Дика»? — спросил Вэтмоу.

— Пожалуй, я обойдусь без пудинга. Неофициально буду вас информировать, если появится что-то новое, Нев. Официально — вы ничего не слышали об этой истории, — сказал Огильби.

— Уверен, что все это выдумки! — твердо заявил Вэтмоу. «Но очень скоро, черт возьми, я все разузнаю, — заверил он самого себя. — И коль скоро это так, я не позавидовал бы этому маленькому грязному извращенцу!»

В другом конце ресторана все еще слышался смех Дэлзиела.

Невил Вэтмоу был не единственным, кто испытал за обедом шок. Когда Род Ломас прибыл в «Говард Армс» пообедать с матерью, он был немало удивлен, увидев ее в баре в компании Джона Хьюби.

— Здравствуй, дорогой, — сказала Стефания Виндибэнкс, подставляя щеку для поцелуя. — Ты, конечно, знаком с Джоном?

— Конечно. Привет, э-э-э… Джон!

— Как дела? — прогудел Хьюби. — Хотите выпить?

— Буду вам признателен, — обронил Ломас.

— Полкружки горького, — быстро сказал Хьюби. — Клянусь Богом, если бы у меня хватило нахальства заламывать такие цены, как здесь, мне бы и дела не было до старухиных денег.

Когда Хьюби расплачивался за пиво, Ломас вопросительно взглянул на мать. Миссис Виндибэнкс распорядилась:

— Дорогой, захвати с собой пиво в обеденный зал. Джон, я должна накормить ребенка обедом, я знаю, он успевает немного поесть только в завтрак. Надеюсь, вы подождете нас и будете смотреть в оба. Как только он появится, дайте мне знать. До встречи!

Когда мать с сыном вошли в обеденный зал, Ломас насмешливо сказал:

— Мама, в последние дни ты заводишь случайные знакомства.

— Не говори пошлостей. Все средства хороши для достижения больших целей. А ты? Надеюсь, ты не ведешь себя дурно с его анемичной дочкой?

— Не бойся, педофилией я не страдаю, — ухмыльнулся Ломас. — Хотя она странное создание. И совсем не так глупа, как тебе может показаться.

— Это значит, что у тебя ничего с ней не получается и ты ничего не можешь от нее добиться. Все равно, не упускай девчонку из виду. Думаю, нам не о чем беспокоиться, но тем не менее полезно иметь своего человека в конторе Теккерея. Кстати, как я и предвидела, люди из благотворительных фондов уже зашевелились. Вчера утром ко мне наведался человек по имени Гудинаф, который занимается охраной животных. Он один из тех умных шотландских терьеров, которые прогрызут самую прочную скалу, если почуют запах денег. Собирается организовать совместную акцию, дабы изменить завещание в той его части, которая касается сроков. Но ему нужно, чтобы мы с этим неуклюжим трактирщиком подписали документы и отказались от права на наследство. Мы ближайшие родственники. И любое наше действие, даже угроза действия с нашей стороны может надолго расстроить его планы. Поэтому Гудинаф хочет от нас откупиться… При таких-то ценах обслуживание здесь из рук вон…

Она оглядела переполненный зал и добавила:

— Чувствуешь, какими расходами пахнет?