Реджинальд Хилл - Детская игра

Ничего другого, кажется, не оставалось. Уилд рассказал, как все было, с самого начала, не пропуская ничего, но ничего и не добавляя. Когда он закончил, Дэлзиел восхищенно воскликнул:

— Ей-богу, сержант, ты лучший составитель рапортов из всех, кого я когда-нибудь знал! Какое это слово употребляет Паско, когда говорит о твоих рапортах? Прозрачные! Вот-вот: прозрачные! Ну что ж, теперь, когда мы все знаем, скажи-ка мне, какие незаконные действия ты совершил во всей этой истории?

Уилд немного подумал.

— Ну, я утаил информацию… Нарушил полицейские правила, действовал непрофессионально и некорректно…

— Это, так сказать, состав преступления. Тут мы еще разберемся. Но сначала поговорим о мальчишке. Тебе он нравился?

— Он мне начинал нравиться, — выговорил Уилд тихо. — Я нашел его очень привлекательным. Он был молод, полон жизни, и… не знаю, как это сказать — по своему смелый. По крайней мере, он имел мужество быть тем, кем он был. Думаю, Клифф считал, что я достоин презрения. Хватало в нем и малопривлекательных черт, не без этого. Я не был слепым. Когда он ушел, я подумал: «Вот и хорошо! Конечно, мне сейчас больно, но все уже позади. Боль уйдет, я выдюжу». И тут вдруг узнаю, что он мертв. — Голос Уилда становился все тише, пока не затих совсем.

— Успокойся, парень, — сказал Дэлзиел, — может, тебе будет легче, если я кое-что скажу. Судя по тому, что ты рассказал и что сообщил мне замначальника полиции, твой юный Клифф проследовал из твоей квартиры прямо к телефонной будке и позвонил в «Челленджер», чтобы договориться о встрече и выдать тебя сегодня утром.

Уилд медленно покачал головой.

— Нет, — с горечью вымолвил он, — это нисколько не поможет.

— Тогда извини, что сообщил тебе это. Ладно, друг, посиди здесь и пожалей себя. А я пока сделаю пару звонков.

Дэлзиел подошел к автомату и позвонил в участок. Сначала он попросил дежурного соединить его с Вэтмоу. Тот, казалось, не обрадовался, услышав голос своего подчиненного. Не был он в восторге и от того, что сообщил ему суперинтендант.

— Убитый, вероятно, и есть тот самый парень, что звонил в «Челленджер», как вы думаете?

— Вроде так…

— А удалось вам выяснить подробности его заявления? — осторожно спросил Вэтмоу.

— Насколько я понял, он ничего не сказал и не оставил никаких записок, — солгал толстяк. Но, сэр, я хочу знать, кто тот репортер, с которым он должен был встретиться. Мне нужно поговорить с ним.

— Это Волланс. Генри Волланс, — ответил Вэтмоу после паузы. Дэлзиел представил себе, как Вэтмоу просчитывает, будто щелкает в мозгу костяшками счетов, все выгодные и невыгодные последствия того, что он сейчас скажет. — Да, вы должны поговорить с ним, я тоже так считаю. Но будьте осторожны, Энди. А я переговорю с Айком Огильби. Мы не должны спешить в этом деле с выводами. Вы понимаете?

— Угу, — пробурчал Дэлзиел. — Соедините меня снова с дежурным.

Теперь он попросил к телефону Паско и выяснил, что тот только что вошел в участок. Через открытую дверь бара он заметил, что Уилд встал из-за стола. Суперинтендант быстро проговорил в трубку:

— Слушай, Питер, я хочу встретиться с репортером из «Челленджера», его зовут Волланс. Ты сможешь отыскать его для меня?

— Генри Волланс? Я говорил с ним в Олд-Милл-Инне полчаса назад, — отозвался Паско. — Ладно, я разыщу его. А в чем дело?

— Извини. Должен идти. Встретимся через полчаса. — Дэлзиел положил трубку и направился к Уилду, который медленно шел к выходу.

— Все в порядке? — спросил он добродушно. — Хорошо, давай-ка заедем к тебе домой и покопаемся там.

Лицо Уилда окаменело.

— Покопаемся? Вы что, думаете, я замешан в убийстве?

Дэлзиел склонился к сержанту.

— Слушай, парень, я мог бы арестовать тебя на неделю для расследования того, что ты мне сообщил!

— Да, я знаю. Но…

— Никаких «но»! Я мог бы арестовать тебя и арестую, если мне вздумается! Во всем этом деле ты сделал одну очень умную вещь — поговорил со мной! А теперь сделай еще одну умную вещь: заткнись и отвечай только на мои вопросы. Вопрос вот какой. Как показало обследование, Шерман имел половое сношение примерно за двенадцать часов до убийства. Не с тобой ли?

— Да…

— А затем вы поссорились и он ушел?

— Да…

— Ты можешь прибавлять слово «сэр», если хочешь, — мягко произнес Дэлзиел.

— Да, сэр.

— И он не вернулся к тебе домой?

— Нет, сэр.

— Тогда его сумка должна быть у тебя в квартире, не так ли? Ну что ж, поедем и покопаемся у тебя…

Генри Волланс уехал из Олд-Милл-Инна с чувством огромного облегчения. Даже знаки внимания со стороны соблазнительной дочки хозяина, оказанные ею репортеру в отместку охладевшему Сеймуру (хотя Волланс и не знал об этом), не могли компенсировать агрессивной унылости Джона Хьюби и его рассказов.

Волланс с радостью выбросил трактирщика из головы и обратил свои мысли к таинственной Саре Бродсворт. Паско, несомненно, думает, что она является агентом какой-нибудь организации, охотящейся за деньгами миссис Хьюби. Если это так, то какой организации? Волланс подозревал, что Паско знает о Бродсворт больше, чем говорит самому же ему было известно совсем немного.

Но у него были значительные преимущества перед этим инспектором. Во-первых, он молод и похож на Роберта Редфорда. Если Сара Бродсворт останется нечувствительной к его обаянию, он обратит его с удвоенной силой на старушку Фолкингэм. Это будет означать еще несколько часов колониальных реминисценций, но за это время он сможет выпытать все, что болтливая старуха знает о Бродсворт.

Волланс был так поглощен своими мыслями, что не заметил полицейской машины, с которой едва не столкнулся.

— Вот дьявол! — выругался он про себя, гадая, почему его остановили. Он вспомнил, что не ограничился тремя пинтами превосходного горького пива в Олд-Милл-Инне.

— Мистер Волланс, не так ли? — Офицер полиции склонился к нему, заглядывая через открытое стекло машины. — Суперинтендант Дэлзиел хотел бы побеседовать с вами в городе, если вы не возражаете, сэр.

Это не было похоже на арест, но кто знает, что у полиции на уме. Не успокоила его и встреча в полицейском участке с Паско.

— Что сие означает? — спросил он у инспектора.

— Не знаю, — честно ответил Паско. — Зависит от того, что вы натворили.

Воллансу предложили чашку по-настоящему ужасного кофе, который остыл к тому времени, когда ему стало горячо от вопросов Дэлзиела.

Паско встретил суперинтенданта у двери.

— Зайди попозже, — сказал толстяк. — Я хотел бы поговорить с нашим другом наедине.

В интонации, с которой он произнес слово «друг», звучала угроза. Волланс раздумал выражать свое негодование, как пассажир тонущего «Титаника» раздумал бы писать жалобу кораблестроителям. Захлопнув за инспектором дверь, Дэлзиел начал без всяких предисловий: