Андрей Кивинов - Высокое напряжение

— Какой… Какой адрес?

Вовчик разъяснил проблему ударом кулака по уху. Череп сжал зубы от боли.

— Понял, какой адрес? Компьютеры, Циркуль…

— Я не…

Новый удар в ухо.

— Быстро, сучёнок…

— Дом на Лиговском, номер не знаю. Там магазин на первом этаже. Этот, как его, как водка. Во, «Абсолют».

— Лиговский длинный.

— Рядом с психушкой.

— Понял. Квартира?

Череп ещё раз поморщился от боли и полушепотом выдохнул:

— Сорок.

— Когда они пойдут?

— Не зна…

Очередной глухой удар.

— Сегодня ночью.

— Чёрт! Кто убил парня на Вишнёвке? Ну?

— Они…

— Не пизди!

— Все…

— Ты тоже?

— Циркуль велел. Я не хотел…

— А теперь запомни, гадёныш бритый. Если Казанова не доедет, я вот из этого «ствола» тебя… Козёл!

Белкин поднялся с корточек и, не обращая внимания на близ идущих старушек, возмущавшихся милицейским беспределом, вернулся к Казанцеву.

Казанцев уже пришёл в себя, просто не хотел тратить сил на бесполезные разговоры. Кровь перестала бить из раны. Пот, покрывший лицо Костика, говорил, что боль он испытывает дикую.

— Казанова, да ерунда это. Помнишь Пашу-Акулу, блатного? Ему печень пробили ножом, так он из больнички свалил и ко мне в отделение прибежал разбираться. У него кровища из дырки хлещет, а он мне свою правоту доказывает. А у тебя… Царапина. Что ты, слабее Паши? Нормалёк, Казанова. Скоро станция. Потерпи. Мы их умоем, старый.

— Врач, врач, — послышались голоса в тамбуре.

Молодая женщина в спортивном костюме пробралась через пассажирскую пробку.

— Я вообще-то детский…

— А что, у детей органы другие?

— Отойдите от света, молодой человек, и хватит пистолетом размахивать.

— А, ну да, — Вовчик спрятал оружие.

— На предохранитель поставили? — уточнил осторожный пассажир.

— Я с него и не снимал. Слышь, парень, когда остановка?

— Первая в Болотом. Это три часа езды.

— Не пойдёт, старый. Поближе есть что-нибудь?

— Да, скоро Тосно будет.

— Остановишь поезд. Сбегай, договорись с машинистом.

— Нельзя, график.

— Я тебе покажу график. Я сам стопак сорву! Иди договаривайся. Вали всё на чёртово Министерство внутренних дел, которое не даёт людям спокойно путешествовать на юга.

— Вашу фамилию можно узнать?

— Белкин. Группа пролетарского гнева, тьфу ты, отдел по раскрытию убийств.

Сергей ещё раз посмотрел на упакованный рюкзак, прикинул что-то на пальцах и снова начал перекладывать вещи. Он очень любил это занятие. Сам процесс сборов. Каждая вещица, каждая мелочь должна лежать в строго отведённом ей месте. Особенно стеклянные сувениры и посуда. Чтобы не разбились за время долгой поездки. И чтобы при этом не занимали много места в рюкзаке. Поплотнее, покомпактнее…

Внезапный телефонный звонок оторвал его от столь важного занятия. Он не удивился. Должна была звонить хозяйка — уточнить время его отъезда, чтобы приехать, проверить квартиру и забрать ключи.

— Слушаю, — снял трубку Сергей. Тишина.

— Алло, слушаю вас.

Короткие гудки.

Сергей пожал плечами. Вероятно, ошиблись номером. Он повесил трубку и вернулся в комнату. Чёртова коробка с вазочкой никак не хотела влезать в рюкзак…

— Алло, алло, Гончар, ты? Паша! Твою мать… Это я, Белкин! Труба! Казанову зацепили. «Пером», вроде несильно. Оклемается. Но мы тут зависли! Не выбраться! Черепа хапнули. Пиши адрес. Да, потом объясню! Пишешь? Лиговский. Рядом с психушкой, это у Обводного. Дом с магазином «Абсолют». Водка такая, шведская. Помнишь, мы купить хотели, да «бабок» не хватило? Ну да! Квартира сорок. Они сегодня пойдут! Ночью. Гоните туда. Мичуринцев возьмите. Всё, Гончар, давай. Я приеду, позвоню. Да не знаю я! Вроде двое, хотя чёрт этих педиков знает! Пока…

Белкин с силой треснул по рычагу. Медсестра, сидящая напротив, вздрогнула и предупредила:

— Поосторожнее, молодой человек.

— Я не хотел. Слышно плохо.

Белкин отрешённо уставился в пол. Как странник, перенёсший ради какой-то своей цели долгую дорогу, но только в самом конце понявший, что путь его был напрасен.

Через минуту он обратился к девушке:

— Как до города можно добраться?

— На электричке.

— Когда ближайшая?

Медсестра взглянула на висящее над её столом расписание.

— Через час. Летом, как обычно, пути ремонтируют, поэтому электрички реже ходят.

Вовчик глубоко вздохнул:

— Я позвоню ещё?

— Пожалуйста.

Он снял трубку старенького больничного аппарата и закрутил диск.

— Тань, это я, Тань. Я опоздаю на день рождения, Тань… Такое дело, знаешь. Я потом объясню! В области я, в области. Казанову подранили. Я у него сейчас. Я не хотел, Тань… Тань… Подожди…

Вовчик оторвал трубку от уха и медленно положил её на рычаг.

Медсестра опустила глаза, ковыряясь в каких-то бумажках.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Вовчик взглянул на часы. 21:30. Чёртово время. Почему нельзя его где-нибудь взять? Или купить? Купить время? Интересно. Бред какой-то.

Домой он, в лучшем случае, приедет за полночь. Если вообще приедет.

Он поднялся и побрел к выходу из больницы, закинув на плечо поясную сумку Казанцева с пистолетом и «ксивой» внутри. Сам Костик находился на операции в одной из палат местной больницы. Рана была не очень серьёзной, но последствия могли оказаться непредсказуемыми. Однако, по словам хирурга, процентов семьдесят, что всё обойдётся.

Черепа Белкин ещё на станции сдал в местное отделение, вызвав машину из будки билетера. Сержант-водитель, приехавший на стареньком, еле живом УАЗике, подкинул Вовчика до больницы, пообещав договориться с начальством, чтобы Новикова держали до утра.

Белкин вышел на улицу и отправился на остановку, где, постояв немного, понял, что общественный транспорт в данном месте — давным-давно забытая роскошь. Поэтому, боясь опоздать на электричку, он пешком двинулся на станцию.

Сергей открыл глаза, но тут же зажмурил их от ударившего, словно ножом, электрического света. По инерции он поднял голову с подушки, но чья-то рука, схватив сзади за волосы, вернула его в исходное положение. В горло уперлось острие узкого лезвия.

— Лежать. И тише, а то голосовые связочки повредим.

В комнате находилось трое. Напротив, усмехаясь, стоял высоченный парень с вытянутой как дыня, головой, с узкими изогнутыми бакенбардами и зализанными назад сальными волосами. Короткая, не по размеру чёрная куртка с затёртыми до белизны локтями, вылинявшие брюки и надетый на правую руку шипованный кастет. Ничего видок. Впечатляет. Второго, стоявшего позади кровати, Сергей видеть не мог. Он только чувствовал его руку, крепко вцепившуюся в волосы. А нож давил в шею с такой силой, что Сергею начало казаться, будто лезвие давно уже впилось в плоть.