Алистер Маклин - Сувенир, или Кукла на цепочке

— Ну… — Она села и разгладила серо-зеленое платьице, у которого был такой вид, будто оно сильно село после многочисленных стирок. — Когда я пошла в парк и надела новое платье, потому что Труди не видела меня в нем, а из-за ветра я захватила шарф и…

— И темные очки.

— Угадали! — Мэгги не так-то просто было вывести из равновесия. — Я походила там с полчаса, лавируя между пенсионерами и детскими колясками. А потом увидела ее, вернее, я увидела огромную, толстую, старую, старую…

— Даму?

— Да, одетую, как вы рассказывали. А потом я увидела и Труди. В белом ситцевом платьице с длинными рукавами — какая-то она была беспокойная, прыгала, как ягненок. — Мэгги помолчала, а потом задумчиво добавила: — Все-таки Труди довольно красивая девушка.

— Добрая у вас душа, Мэгги!

Мэгги поняла намек.

— В конце концов, они сели на скамейку. Я села на другую, ярдах в тридцати, раскрыла журнал и стала за ними наблюдать. Голландский журнал…

— Неплохой штрих! — одобрил я.

— Потом Труди стала заплетать косы своей кукле…

— Какой кукле?

— Той, которую держала в руках, — терпеливо объясняла Мэгги. — И если вы все время будете меня прерывать, я могу забыть детали… Пока она этим занималась, к ним подошел какой-то человек и сел рядом на скамейку. Такой крупный, в темном костюме, с воротником, как у священника, с седыми усами и великолепными серебристыми волосами. Вид у него был весьма приличный.

— Еще бы! — машинально сказал я, представив себе преподобного Таддеуса Гудбоди, как человека огромного обаяния… только, пожалуй, не в три часа утра.

— По-моему, Труди его очень любит. Через несколько минут она обняла его за шею и что-то зашептала ему на ухо. Он сделал вид, будто шокирован ее поведением, но на самом деле это была игра, потому что он что-то вынул из кармана и вложил ей в руку. Деньги, наверное.

Я едва не спросил, а не шприц ли, но Мэгги — слишком приличная девушка, чтобы говорить с ней о подобных вещах.

А Мэгги продолжала:

— Потом она поднялась, не выпуская из рук куклу, и побежала к машине с мороженым, купила порцию и пошла прямо в мою сторону.

— И вы ушли?

— Я подняла журнал повыше, — с достоинством ответила Мэгги. — Но я зря взволновалась, она просто прошла мимо к другой открытой машине, стоявшей футах в двадцати.

— Полюбоваться куклами?

— Откуда вы узнали? — Мэгги была разочарована.

— Кажется, в Амстердаме каждая вторая машина торгует куклами.

— Именно за этим она и побежала. Трогала их, гладила. Старик-продавец сначала как будто рассердился, но как можно сердиться на такую девушку? Она обошла машину кругом и вернулась к своей скамейке. И стала угощать куклу мороженым.

— И ничуть не расстроилась, когда кукла отказалась есть? А чем в это время занималась старая дама и пастор?

— Разговаривали. И весьма оживленно. Когда Труди вернулась, они еще немного поболтали, а потом пастор похлопал Труди по спине, они встали, он попрощался со старой дамой, как вы ее называете, и все ушли.

— Экая идиллия! Ушли вместе?

— Нет, пастор ушел один.

— Вы не пытались пойти за кем-нибудь из них?

— Нет.

— Молодец! За вами никто не увязался?

— Не думаю.

— Не думаете?

— Там было очень многолюдно, и многие шли в ту же сторону, что и я. Человек пятьдесят, шестьдесят. Конечно, утверждать, что на меня никто не посмотрел, глупо, но сюда за мной никто не шел.

— Ну, а как у вас, Белинда?

— Напротив женского общежития есть кафе. Из общежития выходило и входило много девушек, но только когда я пила уже четвертую чашку кофе, узнала одну из них, заходившую вчера в церковь. Высокая девушка с каштановыми волосами. Вы бы назвали ее…

— Откуда вам известно, как бы я ее назвал? Вчера вечером она была в монашеском одеянии?

— Да.

— Значит, вы не могли видеть, что у нее каштановые волосы.

— У нее на левой щеке родинка.

— И черные брови? — спросила Мэгги.

— Да, да! Это она! — оживилась Белинда. А я сдался.

Я им поверил. Ведь когда одна красивая девушка рассматривает другую красивую девушку, ее глаза не уступят телескопу.

— Я долго шла за ней. Она вошла в большой магазин. Сначала показалось, что она бродит как-то бесцельно, но я ошибалась, вскоре девушка устремилась к отделу «Сувениры — только на экспорт». Она стала рассматривать сувениры, вроде бы все подряд, но я заметила, что всерьез ее интересуют только куклы.

— Так, так, так! — сказал я. — Снова куклы! Но почему вы решили, что именно они ее интересовали?

— Это же очевидно! — ответила Белинда тоном человека, пытающегося объяснить слепому от рождения разницу между цветовыми оттенками. — Потом девушка сосредоточила внимание на определенной группе кукол. Поколебавшись немного, так, для отвода глаз, она выбрала одну. — Я благоразумно промолчал. — Она поговорила с продавцом, и тот что-то записал на листке бумаги.

— Ему понадобилось времени столько…

— Сколько нужно для записи обычного адреса. — Белинда говорила, словно не слыша меня. — Потом она уплатила и ушла.

— Вы пошли за ней?

— Нет… Я тоже молодец?

— Да.

— И за мной никто не шел.

— И не наблюдал? Например, в магазине. Какой-нибудь высокий и грузный толстяк?

Белинда прыснула.

— Поглядывал, и не один…

— Ладно, ладно! Итак, масса больших и толстых мужчин потратила массу времени, чтобы поглядывать на вас. И масса молодых и тощих, я уверен. — Я помолчал. — Милые, нежные, я люблю вас обеих!

Они переглянулись.

— Ну что ж, — протянула Белинда, — это очень мило!

— Чисто профессионально, дорогие мои, чисто профессионально! Должен заметить, оба сообщения превосходны. Белинда, вы видели ту куклу, которую выбрала девушка?

— Мне за то и платят, чтоб я видела, — ответила она. Я внимательно посмотрел па нее, но тему не развил.

— Так вот: кукла была в костюме с острова Хайлер. Как те, что мы видели на складе, — сказал я.

— Откуда вы узнали?

— Я мог бы ответить, что я — медиум. Или гений.

Но на самом деле все гораздо проще: я имею доступ к определенному источнику информации, а вы не имеете.

— Ну так поделитесь с нами! — Это, конечно, сказала Белинда.

— Нет.

— Почему — нет?

— Потому что в Амстердаме есть люди, которые могли бы захватить вас, запереть в такой вот комнатке и заставить говорить.

Наступило долгое молчание. Затем Белинда спросила:

— А вы… вы не стали бы говорить?

— Может быть, и стал бы, если уж на то пошло, — сказал я. — Но нужно начать с того, что им было бы не просто запереть меня в такой комнате. — Я потряс пачкой накладных. — Кто-нибудь из вас слышал о Кастель Линден? Нет? Я тоже. Однако, похоже, они поставляют нашим друзьям Моргенстерну и Моггенталеру огромные партии часов с маятниками.