Леонид Залата - Волчьи ягоды

Глаза лейтенанта беспокойно заметались, забинтованная голова рванулась и бессильно упала на подушку. Лоб покрылся капельками пота.

— Спокойно, спокойно, голуба, — подскочил к постели Белогус. — Не нужно волноваться. Дайте ему отдохнуть, капитан. И хватит вопросов, которые требуют нервного напряжения. Я запрещаю! Слышите?

Панин с тревогой смотрел на Ванжу.

— Хорошо, Игорь Игнатьевич, обещаю. Один-два простеньких вопроса, и все. — Он развернул блокнот. — Василь, мне нужны две фамилии: кого ты видел у Полякова и кто, кроме тебя, знает его. Вот в блокноте азбука от «а» до «я». Угадаю букву — сигнализируй. Ты все понял?

— Вам дай только волю, — проворчал Белогус, ловя себя, однако, на мысли, что ему интересно, чем кончится этот необычный разговор.

...В гулкий коридор райотдела Панин ворвался, как вихрь, и чуть не сбил с ног Гафурова, который как раз спускался вниз.

— Салют, Рахим!

— Добрые вести? — спросил Гафуров. — Сияешь, как новая копейка.

Но Панин даже не обернулся. Перепрыгивая через две ступеньки, он взбежал на второй этаж. Вскоре капитан уже подталкивал в дверь кабинета начальника райотдела оторопевших Гринько и Ремеза.

— Сергей Антонович, я привел к вам двух субъектов, которые собственными глазами видели человека, совершившего нападение на Ванжу. Третий, в лице старшего лейтенанта Очеретного, отсутствует после дежурства.

— Что за шутки, капитан? — нахмурился Журавко. — Нашли время...

— Никаких шуток, Сергей Антонович. Я только что от Ванжи.

Василек Сосновский возвращался с занятий секции самбистов во Дворце железнодорожников. Был погожий вечерний час, когда солнце скатилось за горизонт, а сумерки, хоть еще не успели сгуститься, но уже щедро плеснули на землю синей краски. Как всегда в это время, Виталий Гаврилович Квач прогуливал овчарку. Собака была в наморднике, шла горделиво, ноздри черного чуткого носа дрожали, втягивая окружающие запахи. Василек поздоровался с Квачом, отступил в сторону, пропуская овчарку.

— Здорово, парень, здорово! — Квач остановился, дернул за поводок. — Говорят, всех на лопатки кладешь? Хвалю. Как там мамка? Отстоялось горе? Ты не обижай ее, Василек, ты один теперь у нее.

— Дядя Виталий, а почему вы так смешно назвали собаку? Что это за Цербер?

— Смешно? Нужно, парень, знать древнегреческую мифологию. Хоть и сказка, а мудрая. Был будто бы такой сторож около входа в подземное царство — Цербер. Правда, трехголовый, а у моего, как видишь, одна-единственная. В твоем возрасте я увлекался античными мифами. Чего только там нет! Заходи как-нибудь, расскажу... Привет Елене Дмитриевне от меня!

Подпрыгивая, Василек побежал домой. И уже не видел, как на тротуаре Виталий Гаврилович встретился с двумя молодыми людьми. Один что-то весело рассказывал, другой смеялся. Поравнявшись с Квачом, они неожиданно скрутили ему руки за спину.

— Спокойно! — сурово предупредил один из них. Его спутник перехватил у Квача поводок и ловко ощупал карманы.

Мягко шелестя шинами, к тротуару подкатил «газик». Из него вышли Панин, Котов, Ремез и двое милиционеров.

— Виталий Гаврилович Квач? — спросил Панин.

— Я. Но по какому праву?..

— По праву, Виталий Гаврилович, все по праву. Уголовный розыск. Вы задержаны.

Панин с ненавистью смотрел на разозленного Квача. «Яремчук не ошиблась, — думал он. — Ванжу этот гад бил снизу. Вот они — стеклянные глаза. Пенсне! Но почему он не попал в список Гринько?» Поняв немой вопрос капитана, Гринько развел руками.

— Не будем привлекать внимания прохожих, — сказал капитан. — Кто у вас дома?

— Один живу. — Квач тяжело дышал. — С ним вот на пару, с Цербером.

— Позаботьтесь о понятых, — распорядился Панин. — Мы будем ожидать вас во дворе.

Двор и дом Квача ничем не отличались от окружающих усадеб на левой стороне Чапаевской, разве что отсутствием каких-либо вспомогательных сооружений. К крыльцу вела выложенная кирпичом дорожка.

— Привяжите где-нибудь собаку и оставайтесь тут, — приказал Панин милиционерам. — Кто придет — ко мне!

С Гринько пришли двое: бородатый мужчина в безрукавке и неопределенного возраста женщина, о которой было трудно сказать с уверенностью — жена она бородатого или дочь.

— Приглашайте в гости, хозяин! — Котов первым ступил на порог, включил свет.

— Гражданин Квач, — сказал Панин, — вот постановление на обыск в вашем доме. Прошу понятых ознакомиться... Предлагаю добровольно сдать оружие.

— Сесть можно?

— А почему же нельзя, садитесь. Садитесь так, чтобы вам было все видно. Ну как? Где оружие?

— Нет у меня никакого оружия.

— Что же, приступайте, товарищи! Понятых прошу быть свидетелями всего, что тут делается... А у вас уютно, Виталий Гаврилович, даже не верится, что обходитесь без женских рук.

— Привык.

— Привычка, говорит мой начальник, сестра дисциплины. Давно на пенсии?

— Третий год.

— Где же работали, если не секрет?

— Слушайте, вы! — вспылил Квач. — В светскую беседу играете? На трикотажной фабрике работал. Кладовщиком. Раз пришли за мной, то, наверно, всю биографию назубок выучили. Или милиция хватает, и фамилии не спрашивает?

— Спрашивает, Виталий Гаврилович, будьте уверены. А что, в вашей биографии есть какая-нибудь червоточинка?

— Нет, так пришьете. Имею я право, наконец, узнать, в чем меня обвиняют?

Панин укоризненно покачал головой.

— Невежливо с вашей стороны. Я бы сказал, нагло. А обвинение вам будет предъявлено. Закон разрешает нам делать это немного позднее.

Квач украдкой следил за Ремезом, который протыкал спицей землю в ящике с фикусом.

— Прошу понятых подойти ко мне! — вдруг сказал Ремез. Осторожно разгреб пальцами землю, достал из ящика завернутый в тряпку предмет. — Кастет, Олекса Николаевич!

«Вот чем ты убил Полякова и чуть не отправил на тот свет Ванжу!» — хотелось крикнуть Панину. В глазах от гнева поплыли черные круги, словно издалека услышал собственный голос:

— Выходит, оружие у вас все-таки есть.

— Какое же это оружие? — Квач хмыкнул. — Так, кусок железа. Хулиганы дрались на улице, подобрал.

— И зарыли под фикусом?

— Не в серебряную же шкатулку его...

Ремез вынул из кармана лупу.

— В углублениях частицы вещества рыжего цвета... В частицах высохшие волоски. Плохо мыли, гражданин Квач!

— Пиши протокол изъятия, Георгий Степанович, и сегодня же на экспертизу, — сказал Котов. — Задержанный, вспомните, когда вы зарыли кастет?

— Не помню точно. Давно. Кажется, прошлой осенью.

— Зачем?

— Просто так. Мало ли чего?

Обыск длился второй час. Во взглядах, которыми обменивались сотрудники милиции, появилось беспокойство. Котов спустился с чердака весь в паутине, жестом показал Панину: пусто. Гринько как раз закончил осмотр книжного шкафа, постоял перед ним в раздумье и закрыл застекленные дверцы. Панину показалось, что Квач облегченно вздохнул. «Показалось или на самом деле от сердца отлегло у хозяина?» — подумал он.