Рут Ренделл - Чада в лесу

Он собирался еще что-то добавить, но Иашув Райт прервал его:

— А какова цель всех ваших расспросов?

— Нахождение и арест убийцы Джоанны Трой и суд над ним, мистер Райт, — резко заговорил Вексфорд. — И установление местонахождения Джайлза и Софи Дейд. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Живых или мертвых.

Райт молча кивнул, но по всему было видно, что он задет. В этот момент за дверью раздался голос его жены, он открыл, и она вошла, неся в руках поднос с восемью стаканами с каким-то бледно-желтым газированным напитком. Линн приняла свой стакан с таким выражением лица, что Вексфорд чуть не расхохотался. Это был домашний лимонад, который неожиданно оказался очень вкусным.

— Насколько я понял, вы все присутствуете на Исповедальном Собрании? Так. Назовите, пожалуйста, свои полные имена, адреса и… — Сейчас он их огорошит. — Мне хотелось бы знать, где был каждый из вас в субботу, двадцать пятого ноября, между десятью утра и полуночью.

Он ожидал, что реакцией на его слова будет ропот неодобрения, но лица всех по-прежнему оставались бесстрастными, один только пастор запротестовал:

— Мы должны предъявить свое алиби? Неужели вы это серьезно?

— Серьезнее некуда, мистер Райт. А сейчас, может, вы все же сделаете, как я прошу, и назовете свои имена детективу Фэнкорт?

Райт попытался отшутиться, но голос выдавал его недовольство.

— Сгоняете всех подозреваемых в одно стадо, — сказал он.

Вернувшись в офис, Вексфорд просмотрел список. В нем было семь имен: Ховав Уинтер, Пагиил Смит, Навин Пламмер, Евал Тэйлор, Немуил Моррисон, Енох Крэйн и Цуришаддай Уилтон. Имена нелепые до невозможности, а фамилии — до боли английские. Никому из этих людей не могли дать азиатского имени при рождении — насколько он мог судить по их внешности, — ни один из них не был выходцем из Шотландии или Уэльса и уж тем более из континентальной Европы. Он спрашивал себя, значит ли это, что имена были им даны при вступлении в Церковь Евангелия, как, например, людям, обратившимся в иудаизм?

— Забавно, не находишь? — обратился он к Вердену. — Меня удивляют эти сектанты — раньше они называли себя сектантами или диссидентами, а сейчас уж и не знаю, как их назвать, — все они спорят и спорят о Евангелии, а сами тащат имена из Ветхого завета, старые иудейские имена, если быть точным. Евреи так никогда не поступают. Еще куда ни шло, если б они назывались Джонами, Марками, Люками и так далее, так нет — они считают эти имена католическими.

— Я знаю одного парня, он еврей, и зовут его Моисеем. Кажется, трудно придумать имя, более уместное для Ветхого завета. А моих сыновей зовут Джон и Марк, хоть я и не католик.

— Ты вообще никто, как и я сам. Оставим это. Ты не понял, что я хотел сказать. Барри, Карен и Линн сейчас проверяют алиби, а мы займемся Ивонн Муди, только на этот раз мы сами навестим ее.

Лишь один вопрос он так и не задал старейшинам и членам Церкви Истинного Евангелия, но прошло какое-то время, прежде чем он осознал, что это был за вопрос.

Маленький городской домишко, в котором раньше жила Джоанна Трой, сейчас выглядел заброшенным. Может, им так казалось потому, что они уже знали, что он пуст и его хозяйка больше не вернется? Лавровое деревце в кадке, вернись Джоанна домой в понедельник 27 ноября, не стояло бы зимой на улице под дождем и снегом на морозе и не превратилось бы в трепещущую палочку с коричневыми шелестящими на ветру листочками, а было бы занесено в дом, ведь оно такое теплолюбивое. Дождь уступил место белесой мгле, которая скрывала линию горизонта, хотя не была такой плотной, чтобы ее можно было назвать туманом.

К одному из окон на первом этаже дома Ивонн Муди было прикреплено объявление о том, что «Зимняя Ярмарка» состоится в субботу 20 января в Церкви Истинного Евангелия, Йорк-стрит, Кингсмаркэм. «Добро пожаловать. Чай, пирожные, палатки, развлечения и лотерея со множеством призов». Она не скрывает своего сектантства, подумал Вексфорд. Хотя лично он не стал бы осуждать, если бы она его, предположим, скрывала, но смутно чувствовал, что, когда разговор зашел о Джайлзе Дейде, она, если бы была честна, должна была сказать: «Я встречала только младшего Дейда, он принадлежит к той же церкви, что и я». А она церковь вообще не упомянула. Когда они были уже в доме и сидели в неприбранной гостиной, где сильно пахло освежителем воздуха «Весенняя поляна», Вексфорд спросил ее, почему она этого не сказала.

— Это было неважно, — ответила она, а потом добавила: — Если честно, я не считала, что это вас касается.

— Но вы считали, что нас касается возможная связь между Роджером Дейдом и Джоанной?

— А разве вам эта информация не пригодилась? Адюльтеры ведут к убийствам. Мне это известно. Конечно, не из собственного опыта, но по телевизору видела. Такое показывают чуть не во всех сериалах и мелодрамах. Я, естественно, тоже не смотрю все без разбору. Почти половину всего этого пропускаю, как и подобает женщине, посвятившей себя Христу.

Она была бы вполне ничего, подумалось ему, если б ее телеса так не вылезали из вязаного зеленого брючного костюма. Он посмотрел — а потом уж из вежливости старался не смотреть — на ее двойной, казалось, бюст. Сверху была настоящая грудь, а под ней — такая же складка жира, возвышающаяся над туго затянутой талией. Темные вьющиеся волосы были забраны назад, на голове красовалась цветная лента, как у Алисы в Стране чудес. Вексфорд был уверен: ни одна женщина старше двадцати лет не должна носить таких лент. Она была густо накрашена — видимо, евангелисты не налагали запретов на косметику и украшения.

— Вам нравилась ваша соседка, миссис Муди?

— Можете называть меня мисс. Я не стыжусь своей непорочности. — Бёрден часто заморгал глазами. — Нравилась ли она мне? Она мне не нравилась. Я жалела ее. Мы всегда жалеем грешников, не правда ли? Я сожалею о каждой душе, потерянной для Бога, забывшей о своем долге и вступившей в связь с женатым мужчиной. Этот бедный мальчик Джайлз. Мне так его жаль.

— Это почему? — спросил Бёрден.

— Пятнадцатилетний мальчик готовился вступить во взрослую жизнь, стать мужчиной, а попал под ее влияние. Он был достаточно взрослым, чтобы заметить, что происходит между ней и его отцом, если его сестра этого еще не замечала. Эта мысль о развращении малолетних ужасает меня.

Интересно, она всегда так изъясняется? Неужели ее друзья могут вынести такое? Хотя, может, у нее и нет друзей.

— Когда вы в последний раз присутствовали на Исповедальном Собрании Церкви Истинного Евангелия, мисс Муди?

Она вздохнула. Возможно, из-за того, что он опять не отреагировал должным образом на ее чистоту.

— В прошлом июле я не смогла там присутствовать. Я приготовила еду и напитки, но сама не пошла. Моей матери нездоровилось. Она живет в Эйлсбери и уже очень стара, ей почти девяносто. Конечно, я понимаю, так продолжаться больше не может, она должна переехать сюда и жить со мной. Ох, всем этим Господь испытывает нас, не правда ли?