Рут Ренделл - Чада в лесу

Он сказал Дейдам, что во второй половине дня вместе с Бёрденом вернется еще раз поговорить с Софи. К счастью, дверь открыла миссис Брюс. Дейд встретил бы их менее дружелюбно. Как ни странно, на этот раз девочку сопровождала Катрина. Впрочем, она могла бы и не приходить, ведь большую часть времени она все равно молчала, откинувшись в кресле и закрыв глаза. На допросе присутствовала и Карен Малэхайд.

— Ты мне нужна в качестве переводчика, — сказал ей Вексфорд.

Вошла девочка. Она снова была вся в черном, а на руке у нее появился пляшущий рогатый черт с трезубцем. Похоже было на татуировку, но скорее всего — обыкновенная переводилка.

— Софи, — начал он. — Буду с тобой предельно честен и надеюсь, ты тоже будешь честна со мной. Четыре часа назад, когда мы вместе с мистером Бёрденом, вот он тоже здесь, обедали, то обсуждали человека, которого ты называешь Питером…

Она перебила:

— Его зовут Питер.

— Отлично. Его зовут Питер, — вступил Бёрден. — Я высказал свои сомнения относительно его существования. Никто из ваших соседей не видел, чтобы в тот вечер к дому кто-нибудь подходил. Скотт Холлоуэй отрицает, что был здесь. Только Серна Уинтер принесла вечернюю газету, но она не входила внутрь. Мистер Вексфорд склонен полагать, что Питер может существовать, он не верит, что ты его выдумала. Он считает, что ты могла выдумать мужчину по имени Питер, да, но не его слова и поступки. Более того, ты не могла выдумать то, как он произносит слово Пэссингэм. Что ты можешь обо всем этом сказать?

Она моргнула. Потом опустила глаза.

— Ничего. Все это правда.

— Опиши Питера, — попросил Бёрден.

— Я его уже описывала. Я же сказала, он обычный тупица.

— А как он выглядел, Софи?

— Высокий. Не сказать, чтобы в хорошей форме, полный урод. Цвет лица красноватый. Волосы темные, но уже лысеет. — Она прищурилась, видимо, напряженно думая. — Один из передних зубов кривой и немного находит на другой. Уголки рта опущены. Возраст — лет сорок пять.

Она точно описала своего отца. Но даже самое богатое воображение и самая искусная подтасовка алиби не могли сделать Роджера Дейда Питером. В то время он был в Париже со своей женой, что подтвердили в администрации отеля, в туристическом агентстве, в аэропорту и в парижской полиции. Психолог сказал бы, что Софи не часто доводилось общаться с мужчинами (не мальчиками) и потому она описывает своего отца как мужчину, которого знает лучше всех и больше всех боится и ненавидит — иными словами, она именно так представляет себе человека, способного на жестокое преступление.

— Софи, — спросил Вексфорд, — а где та бумажка с адресом, которую вам дал Питер?

Раньше он не спрашивал об этом. Ему не казалось, что это важно. И поразился, когда увидел, как густо она покраснела.

— Джайлз ее выбросил, — ответила девочка.

Сейчас он был уверен как никогда: она лжет.

— А вы прочли, что на ней было написано, прежде чем отправились к бабушке? Может, что-то напугало вас и вы решили, что у бабушки вам будет лучше?

— Джайлз читал. А я нет.

Вексфорд кивнул. Потом взглянул на Катрину. Та, казалось, крепко спала.

— Джайлз не взял с собой мобильный. Он позвонил бабушке из телефонной будки. Разве он знал ее номер?

— Это же наша бабушка. Конечно, мы знали ее телефон.

— А мне кажется, Софи, все эти «конечно» здесь излишне. Вы виделись с бабушкой всего раз или два в год. И ты не часто бывала у нее дома. Несомненно, ее номер есть в домашней записной книжке. И наверняка он, как один из часто используемых, есть в памяти вашего домашнего телефона, но ты говоришь, что вы помнили ее номер, что вы с Джайлзом знали его наизусть.

Девочка пожала плечами.

— А что в этом такого?

— Думаю, вы решили отправиться к бабушке еще до того, как уехали из дома. Думаю, вы с самого начала знали, куда уезжаете.

Она ничего не ответила.

— Кто с ней говорил, ты или Джайлз?

— Я.

— Хорошо, — проговорил Вексфорд. — На сегодня хватит. Пожалуйста, я хотел бы побеседовать с мистером и миссис Брюс. Где они?

Катрина пробудилась или, по крайней мере, пошевелилась. Она села в кресле.

— Мои родители в своей комнате. Они туда поднялись, потому что поругались с Роджером. В любом случае завтра они уезжают домой. — Ее голос пугающе зазвенел и перешел в пронзительный крик. — И я уезжаю с ними! Уезжаю с ними навсегда!

— Забери с собой отца, — сказала Софи.

— Да не будь же ты такой бестолочью. Я уезжаю с ними потому, что ухожу от него. Поняла наконец?

— Ты психопатка, — грубо сказала девочка, но в ее голосе слышался страх. — А как же я? Я не останусь с ним одна.

Катрина посмотрела на нее и от жалости к себе заплакала.

— А почему я должна думать о тебе? Ты-то обо мне подумала, когда с братом убегала из дома, а я считала, что вы лежите где-то бездыханные? Сейчас я начала думать только о себе. — Она повернулась к Вексфорду. — Знаете, когда дети погибают, исчезают или мать с отцом просто думают, что их больше нет в живых, браки чаще всего распадаются. Это в порядке вещей. Вы не замечали?

Он ничего на это не сказал. Он думал о Софи, мысли вертелись в его голове.

— Мы уедем утром. Рано. Если вам нужны мои родители, они в комнате Джайлза. Просто поднимитесь наверх и постучите в дверь. Мне пришлось поселить эту дрянь Шарлотту в ту комнату, которую они раньше занимали. Она, видите ли, может спать только в той комнате, где изголовье кровати обращено на север. Но завтра, слава богу, все это будет уже позади.

Вексфорд сделал знак Бёрдену, чтобы тот поднялся с ним. В доме было тихо, казалось, он пуст. Возможно, Роджер с сестрой куда-то вышли. Вексфорд сказал:

— Сейчас или никогда. Мы возьмем с собой Софи в другую комнату, гостиную или куда-то еще и ты спросишь ее. Спросишь, не колеблясь. Завтра будет поздно.

— Нельзя, Рег. Ей всего тринадцать.

— О боже, ну, значит, нельзя. В таком случае, это произойдет в присутствии матери.

Но когда они вернулись, Катрина крепко спала — или слишком хорошо притворялась спящей. Она свернулась клубком, как кошка, уткнувшись подбородком в колени и обхватив голову руками. Софи сидела и не отрываясь смотрела на нее так, словно та — дикий зверь и девочка не знает, чего от него ждать.

Вексфорд спросил:

— За что ты так ненавидишь своего отца, Софи?

Она повернулась к нему и неохотно ответила:

— Просто ненавижу.

— Софи, кажется, ты неплохо разбираешься в том, что связано с сексом. Мне придется спросить тебя прямо. Он когда-нибудь прикасался или пытался прикоснуться к тебе с сексуальными намерениями?

Ни один из полицейских не ожидал такой реакции. Она расхохоталась. Ее смех не был ни сухим, ни циничным, он был веселым, один взрыв хохота следовал за другим.