Алексей Макеев - Гроссмейстер сыска

– Что же она – через глазок смерть констатировала? – иронически спросил Орлов.

– Ты меня понял, Петр, – хладнокровно ответил Гуров. – Чтобы вызвать милицию, ей не нужно было констатировать смерть. Достаточно было увидеть знакомую фигуру, неподвижно лежащую на полу в луже крови. Прибывшая в конце концов следственная бригада, в частности судмедэксперт, факт смерти подтвердила. Последняя наступила мгновенно, вследствие колотой раны в область шеи. Если конкретно – Скок был убит ударом шила в сонную артерию. Я видел орудие убийства – убийца оставил его в теле жертвы. Практически это настоящий стилет. Кровопотеря огромная. Никаких следов борьбы, никаких оторванных пуговиц и, по-видимому, никаких отпечатков пальцев.

– Ишь ты, какой умелец! – покачал головой генерал. – Шилом! С одного удара – и наповал! Надо поднять архивы – имеется у нас такой артист? Я что-то вроде припоминаю…

– Были любители поорудовать скорняжным инструментом! – согласно кивнул Крячко. – Я сам двух таких брал. Только, доложу вам, эти парни виртуозностью совсем не могли похвастаться. Ковырялись они шилом на любительском уровне – а с такой точностью мог действовать только профессионал.

– Где это ты видел профессионального киллера, пользующегося шилом? – поинтересовался Гуров. – Мне такие не попадались. Хотя совсем исключить применение холодного оружия при заказном убийстве, конечно, нельзя. Просто такие случаи достаточно редки. Не очень надежный способ.

– Ну вот видишь, – сказал Крячко. – Почему бы не предположить существования некоего наемного убийцы, который сутками упражняется в искусстве владения шилом? Достигнув определенного уровня, он решает применить свое умение на практике…

– Посерьезнее, ребята! – строго сказал Орлов. – Чувствую я, скоро нам всем будет не до смеха… Давай дальше, Лева!

– Ну что дальше? Однозначно можно сказать – вряд ли убийство было совершено с целью ограбления. Ничего не пропало – ни документы, ни бумажник, ни кредитные карточки. Золотые украшения с трупа также не снимали. Исчезли предположительно только ключи от квартиры, и остается открытым вопрос, куда делся автомобиль убитого. Дело в том, что добраться до дома в ту ночь он мог только на машине. Одежда на нем почти сухая, а дождь шел ого какой! Соседи с первого этажа подтверждают, что около трех часов ночи у подъезда останавливалась машина, хлопали дверцы, но вроде бы машина сразу уехала. Выходит, Скока кто-то подвез? Но соседка говорила, что он постоянно ездит на красивой зеленой иномарке. Почему вчера он не был за рулем?

– А может, он элементарно был подшофе? – возразил Орлов. – Откуда он приперся в три часа ночи? Не с заседания же Государственной думы!

– Я уже думал об этом, – сказал Гуров. – Тут есть одно не очень существенное возражение. Что-то не замечал я, чтобы граждане в последнее время стеснялись садиться за руль в пьяном виде, а помощники депутатов в особенности… Нужно обязательно выяснить, где находится автомобиль погибшего. Тем более не исключено, что автомобилем воспользовался убийца.

– Вот пускай твой дружок этим и займется, – кивнул генерал в сторону Крячко. – А ты вот что мне скажи – а ну как ключи от квартиры и были целью преступника?

– Тоже сомнительно, – покачал головой Гуров. – Насчет этого Выприцких верно заметил – какой смысл завладевать ключом от квартиры, рядом с которой лежит окровавленный труп? Нелогично. На всякий случай возле квартиры мы оставили охрану, но вероятность, что преступник находится там или вернется, – почти нулевая.

– То есть вы не осмотрели квартиру убитого? – прищурился Орлов.

Гуров пожал плечами.

– Был бы я один, никаких проблем, – сказал он. – Без ведома руководства, так сказать, рискуя лампасами… Но так ведь там народу было невпроворот! А следствием руководит, сам знаешь, следователь. А он наотрез отказался проникать в квартиру без постановления прокуратуры. Вот так и работаем…

– Гм, ну ладно, – пробормотал Орлов, потирая ладонью лоб. – Только вот будет хохма, если преступник все это время находился в квартире убитого!

– Выприцких уже сегодня обещал все наверстать, – сообщил Гуров. – Будем надеяться, что преступник не законченный безумец. Вообще, это дело требует, чтобы у нас, по крайней мере, был минимум достоверной информации о деятельности покойного – как коммерческой, так и политической. Без показаний Кандинского здесь не обойтись. Но с первого раза он повел себя довольно странно. Кажется, он не хочет признавать Скока своим помощником.

– Куда он денется, – заявил генерал. – Связь Скока с Кандинским подтверждается многочисленными фактами – я уже наводил справки.

– На вас на всех действует магия политических заморочек, – заявил вдруг Крячко. – А почему не предположить, что Скока прикончили на почве запутанной личной жизни? Вполне реальный вариант – парень холостой, судя по всему, не слишком аскетических привычек…

– Все может быть, – отрезал генерал. – Вплоть до того, что Скока убили по ошибке или из хулиганских побуждений. Но реальным мне представляется как раз политический вариант. Замешенный на деньгах, конечно, – потому что сегодня одно без другого не бывает. – Он опять обернулся к Гурову. – А что насчет того парня, курившего на лестничной клетке?

– Он, скорее всего, здесь ни при чем, – сказал Гуров. – Хотя всякое может быть. Но он-то как раз оставил там кучу следов – одних окурков эксперты набрали целый мешок. Если он числится в наших сводках, найти его будет не слишком трудно.

– Понятно, – кивнул генерал. – Однако слишком пренебрежительно к этой версии относиться не стоит. Преступник пошел странный, нетипичный… Может, у него была личная неприязнь к господину Скоку? Вообще, надо хорошенько покопаться в прошлом этого помощника… – Орлов посмотрел на часы. – Что-то наш депутат задерживается… Я ожидал от него большей пунктуальности. Мне лично звонил министр и сообщил, что не позже восьми тридцати Кандинский будет у меня. В конце концов, он тоже должен быть заинтересован в скорейшем выяснении истины. Представляю, какой шум поднимут газетчики!

На столе генерала мелодичной трелью разразился телефонный аппарат. Орлов вскинул брови и мгновенно снял трубку.

– Генерал Орлов слушает! – командирским голосом рявкнул он, но тут же осекся и сдвинул брови на переносице.

Оперативники наблюдали, как темнеет лицо генерала и багровеет его шея – по-видимому, разговор был не из приятных. Собственно, это и разговором назвать было трудно. Орлов по большей части молчал и только пару раз мрачно вставил: «Слушаюсь!» После того как он произнес это слово в очередной раз, он положил трубку на рычаг и озабоченно уставился на Гурова.