Алексей Макеев - Колдовская любовь

– Можно сказать и так, – хмыкнул Любимов. – Но за свою тачку можешь не беспокоиться. Нам она на хрен не нужна, по правде сказать. Если хочешь, я могу пригнать тебе ее лично. Устраивает?

– Вполне, – сказал Гуров. – Лучше и не придумаешь. Тогда подъезжай завтра прямо к главку. Там и поговорим. К десяти утра.

– Это несерьезно, – заметил Любимов. – Переговоры должны вестись на нейтральной территории.

– Моя машина и будет этой территорией, – ответил Гуров. – На любой другой ты непременно расставишь по всем углам своих «связистов». А они у тебя драчуны, Любимов. Уверен, что так нам обоим будет спокойнее.

– Ну, может быть, – сказал Любимов. – Черт с тобой! Сделаю по твоему капризу. Только не воображай, что тебе повезло, Гуров. Я от тебя не отступлюсь. Ты будешь вспоминать меня до самой смерти.

– Я повешу твой портрет над кроватью, – проникновенно сказал Гуров.

– Если она у тебя будет – кровать, – гнусным голосом заметил Любимов.

Рано утром Гуров попрощался с Марией и попросил ее быть осторожнее.

– Не знаю, во что я ввязался, – сказал он. – Но ничего хорошего ждать не приходится. Этим людям нельзя доверять. Они способны на все. Они вполне могут и до тебя добраться. Поэтому, если заметишь что-нибудь подозрительное, сразу свяжись со мной, ладно?

– Это называется – утренний заряд бодрости, – иронически заметила Мария. – Ну что же, учту. А с этой твоей что делать?

Гуров поморщился. Надежда продолжала оставаться самым слабым местом в его схеме. У него была слабая надежда, что после вчерашнего она проспит хотя бы до полудня, поэтому он сказал:

– Пока не буди ее. Для меня важно, чтобы она как можно дольше не показывала нигде своего носа.

– Я не могу ее здесь весь день сторожить, – возразила Мария. – Может быть, приковать ее наручниками к батарее?

– Это не наш метод, – меланхолично сказал Гуров. – Хотя у меня самого было такое искушение. Но она будет кричать. Нет, это определенно не подходит. Будем надеяться, что до ее пробуждения ситуация как-то разрешится.

– Господи, что происходит? – с чувством сказала Мария. – У меня такое впечатление, будто ты ищешь вчерашний день. Человек, потерявший собственную тень. У тебя вон даже лицо осунулось.

– Лицо расправится, – пообещал Гуров. – Не обращай внимания. И вчерашний день найдется, но, конечно, не сразу… Как-нибудь я тебе все объясню, но сейчас мне нужно бежать. Я созвонился с Петром – мы должны встретиться, прежде чем отправимся в главк. У меня в запасе всего пятнадцать минут…

До генеральского дома Гуров добрался, как и рассчитывал, полностью уложившись в четверть часа. Орлов лично встретил его в дверях, уже облаченный в мундир, чисто выбритый и благоухающий одеколоном. Они молча пожали друг другу руки, и генерал, не задавая вопросов, сразу увел Гурова к себе в кабинет.

Он даже не предложил ему чашку кофе, и это свидетельствовало о том, что Орлов очень сейчас далек от душевного равновесия. Внешне это, впрочем, почти никак не проявлялось – лишь его недоверчивый цепкий взгляд выдавал крайнее нетерпение. Тем не менее генерал терпеливо ждал, пока Гуров заговорит первым. Но тот начал с вопроса:

– Послушай, Петр, ты когда-нибудь слышал про Управление электронной и сверхточной связи при Министерстве оборонной промышленности? Может быть, тебе что-то говорит такое имя – полковник Любимов?

Генерал, насупив густые брови, внимательно выслушал вопрос, подошел к дверям кабинета и, проверив, достаточно ли плотно они закрыты, обернулся к Гурову. Но вместо ответа он сварливо сказал:

– Ты уверен, что ничего не напутал?

Гуров достал из кармана удостоверение Стрижака и протянул его генералу. Тот дотошно просмотрел документ, перелистывая страницу за страницей, а потом с видом глубокого отвращения бросил на письменный стол.

– Где взял? – спросил он требовательным тоном.

Гуров рассказал о том, что произошло с ним этой ночью, опустив некоторые подробности, которые касались Надежды и Алекса.

– Сегодня утром я встречаюсь с Любимовым около главка, – сообщил он. – Думаю, он придет. Есть кое-какие соображения – надеюсь, что мне удастся зафиксировать наш с ним разговор. Могут всплыть очень любопытные подробности.

– Могут, – скептически сказал Орлов. – Может такое всплыть… Зря я все-таки тебя, Лева, в Нижний Тагил не отправил! Теперь-то уже поздно. Теперь или пан, или пропал. Изо всех сил мы теперь должны лапками сучить, чтобы на плаву остаться. Может, чего и получится! – вздохнул он.

– Не тяни! – сказал Гуров. – Ты ведь что-то знаешь – так говори!

– Да ни черта я не знаю! – махнул рукой генерал. – Просто приходилось слышать, что вроде бы существуют некие службы… Сугубо теневые, службы-призраки. Они могут прикрываться любой маркой. Грубо говоря, твой Стрижак в документах мог числиться хоть при похоронной команде. Связь, скорее всего, тут ни при чем. Как и Министерство оборонной промышленности. Тут совсем другое министерство подразумевается… Хотя, в принципе, такая служба может и напрямую подчиняться кому-то в самых высоких структурах власти. Так сказать, в целях решения сугубо частных проблем этих самых структур. Вот сейчас, например, ты стал такой проблемой…

– Интересно, кому же это я на ногу наступил? – задумчиво проговорил Гуров. – Как ты думаешь? Если бы узнать, чей человек Любимов! Тогда почти наверняка можно было бы утверждать, что его хозяин имеет отношение к убийству Блока. Это он ищет компромат на самого себя. Понимаешь, Петр?

– Чего ж тут не понять! – кисло отозвался Орлов. – Только, извини, не в силах разделить твоего восторга. Мне все это абсолютно не нравится.

– Мне все это нравится не больше твоего, – не отступал Гуров. – Но ведь ты сам только что сказал – пан или пропал. Поздно заворачивать, Петр, перевернемся!

– Перевернемся, – согласно кивнул Орлов. – Под фанфары загремим. Эх, убил бы я твоего Крячко – своими руками бы убил, честное слово! Ты хоть знаешь, что его опять на допрос вызывали? Пришел в прокуратуру весь разукрашенный, как яйцо пасхальное. Ну и внешний вид – ты Стаса знаешь… Представляю, какой вывод они там сделали. Правда, племянник его держится пока, ничего не подписывает. Твердый парень оказался, хоть и компьютерщик… Какого только черта его к колдуну понесло? С такой силой воли и с дурью своей не справиться – не понимаю я этого! Ну уж после такой встряски, я думаю, он надолго всех баб из головы выбросит. Если, конечно, все благополучно завершится…

– Должно завершиться, – сказал Гуров. – Слишком многое на карту поставлено. Вот если бы ты насчет Любимова разузнал…

Орлов мрачно посмотрел на него.

– Узнаю, – кратко сказал он. – Если сумею. Только что толку, если ты с ним уже через пару часов сам увидишься?