Эд Макбейн - Лёд

Слушать дело был назначен Певец свободы Уилбор Харрис.

Помощник судьи по прозвищу Дирижер, сидел напротив кресла Харриса и зачитывал имя подозреваемого, а затем все обвинения, выдвинутые против него. Харрис поглядел поверх очков и спросил:

– Верны ли эти обвинения, офицер?

– Да, ваша честь, – сказал Карелла.

Перед судейским креслом стояли четверо: Карелла с помощником окружного прокурора и Мур со своим адвокатом. Харрис обернулся к Муру.

– Дело может слушаться в этом суде, – сказал он, – или может быть отложено, чтобы вы Могли нанять адвоката либо пригласить свидетелей, или вы можете отказаться от слушания. В последнем случае дело отправится на слушание при большом жюри присяжных. У вас есть адвокат?

– Да, ваша честь, – сказал Мур.

– Он присутствует здесь?

– Я представляю подозреваемого, – сказал адвокат Мура.

– А-а, мистер Вилкокс! – воскликнул Харрис. – Как это я не признал вас сразу?

– Мое почтение, ваша честь, – улыбнулся Вилкокс.

– Признаете ли вы себя виновным по этим обвинениям? – сказал Харрис, обращаясь к Муру. – Первый пункт, о хранении запрещенного вещества первой степени в нарушение закона, раздел 220.21.

– Не виновен, ваша честь, – сказал Мур.

– По второму, третьему, четвертому и пятому пункту, об убийстве первой степени, раздел 125.27.

– Не виновен, ваша честь, – сказал Мур.

– Учитывая предстоящее слушание в присутствии большого жюри присяжных, – произнес Вилкокс, – могу ли я в настоящее время просить о предоставлении залога подзащитному?

– Человеку предъявлено обвинение в четырех убийствах первой степени! – воскликнул Харрис с удивлением.

– Он действовал в рамках самозащиты, по первому пункту, ваша честь. И он не имеет никакого отношения к трем другим убийствам.

– Мистер Делмонико? – сказал Харрис, повернувшись к помощнику окружного прокурора.

– У нас имеются веские основания полагать, что одно и то же оружие было использовано во всех четырех убийствах, ваша честь.

– Какие веские основания? – спросил Харрис.

– У детектива Кареллы есть донесения из отдела баллистики, показывающие, что то же самое оружие использовалось при убийствах Пако Лопеса, Салли Андерсон и Марвина Эдельмана.

– Как насчет того, другого?.. – сказал Харрис. – Антонио Скальцо.

– Человека убили...

– Пистолет сейчас находится...

– Говорите по одному, – сказал Харрис.

– Человек был убит в рамках самозащиты, ваша честь, – сказал Вилкокс. – Он был вооружен, когда ворвался в квартиру подзащитного. Между ними произошла борьба, во время которой мой клиент разоружил его и застрелил. В рамках самозащиты.

– Мистер Делмонико?

– Пистолет находится в отделе баллистики, ваша честь. Мы получим отчет к слушанию при большом жюри на следующей неделе.

– Почему вы думаете, что это один и тот же ствол? – спросил Харрис.

– Это «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, ваша честь. Та же марка и калибр пистолета, применявшегося в трех предыдущих убийствах. Один и тот же ствол во всех трех убийствах.

– Но вы не знаете, применялся ли этот пистолет в четвертом убийстве.

– Пока нет, ваша честь.

– Ваша честь... – обратился к судье Вилкокс.

– Ваша честь... – перебил его Делмонико.

– Минуточку, – сказал Харрис. – Мистер Вилкокс?

– Ваша честь, – сказал мистер Вилкокс, – в настоящее время отсутствует баллистическая экспертиза, которая могла бы связать ствол, примененный в предыдущих убийствах, с выстрелами, имевшими место вчера в квартире моего клиента. Но если бы и были такие результаты экспертизы, то мы бы стали утверждать, что ствол принадлежал Антонио Скальцо, но не моему клиенту.

– Мистер Делмонико?

– Ваша честь, – сказал Делмонико, – мы ожидаем в ближайшее время отчет о баллистической экспертизе. Как бы то ни было, учитывая серьезность предъявленных обвинений, я смею утверждать, что предоставление залога в данном случае нецелесообразно.

– Ну, решать буду я, – сказал Харрис.

– Да, ваша честь, разумеется.

– Предоставляется залог в размере ста тысяч долларов, – сказал Харрис.

– Сумма залога нас устраивает, ваша честь, – сказал Вилкокс.

– Очень хорошо, уведите подзащитного.

– Можно мне перемолвиться с клиентом? – спросил Вилкокс.

– Отведите его в сторонку. Слушаем следующее дело.

Пока Дирижер зачитывал имя следующего подзащитного и выдвинутые против него обвинения, Карелла наблюдал, как Вилкокс шепчется с Муром. Вилкокс был хорошим адвокатом. Карелла знал, что они заранее обсуждали сумму приемлемого залога с Муром. Сейчас им надо было внести десять тысяч долларов наличными, а потом остальное. Это не так трудно, если у тебя двадцать пять каратов алмазов стоимостью триста тысяч долларов. А может быть, Вилкокс просто позвонит матери Мура домой в Майами и попросит сделать телеграфный перевод на сто тысяч долларов? Как бы то ни было, Мур сегодня сможет расслабиться в муниципальном месте заключения на Дейли-стрит или в тюрьме на острове Парсонс, посреди реки Дикс. К ночи он выйдет на свободу. Карелла наблюдал, как выводили Мура. Он наблюдал, как Вилкокс обменялся парой слов с поручителем за залог. Он почти не употреблял итальянских выражений, но на языке вертелась фраза: «La comedia e finita». Комедия окончена. Он пошел через зал суда к Делмонико и Мейеру.

– Я говорил вам, – сказал Мейер, – нет справедливости в этом мире.

Но, может быть, справедливость все-таки была.

Почти все уже было собрано.

В основном он уже все собрал вчера, когда ему помешал человек, облаченный в рясу монаха, которого, как он теперь узнал, звали Антонио Скальцо. Ничего не изменилось. Он по-прежнему хотел убраться отсюда поскорее – из этого города и из этого штата, во всяком случае. А может быть, и из этой страны. Произошло только одно изменение. Его мать отдала сто тысяч долларов в качестве залога. Ну, это совсем небольшая сумма за его свободу. Конечно, он вернет ей деньги, как только устроится где-нибудь.

Когда он вынимал флаконы с одеколоном и другие туалетные принадлежности из шкафчика в ванной комнате, он снова вспомнил эту небольшую сцену с детективами-умниками из 87-го участка. Четверо детективов играли с ним в кошки-мышки, и при этом каждый знал, что у них нет никаких шансов пришить ему три убийства. Разве что он упадет перед ними на колени и сознается сам. У него был соблазн забыть про побег, попробовать предстать перед присяжными. Они бы поверили в его самооборону, и он бы отсидел коротенький срок, может быть, года два в тюрьме за наркотики. Но он полагал, что не бывает коротеньких тюремных сроков. Любой срок в тюрьме был очень долгим сроком. Лучше поступить следующим образом. Выйти под залог, выбраться из страны, использовать бриллианты... Но, увы, сколько трудов коту под хвост! Два года учебы на медицинском факультете, и напрасно! Ах, что бы сказал отец, если бы был жив?.. Ну, папа, подумал он, я увидел некий шанс и попытался им воспользоваться. И все бы могло получиться. И деньги бы у меня были, и диплом врача... Я все продумал, никому бы это не повредило, если бы только...