Эд Макбейн - Такова любовь

– Воруешь?

– Нет! – она почти кричала. – Нет! Клянусь богом, нет!

– Тогда что же?

– Смотрю.

– Ты знаешь человека, который живет в этой квартире?

– Нет. Я его раза два видела в холле и только.

– А как его зовут?

– Тоже не знаю. – Синтия, помолчав, сказала: – Я больна, у меня сильная простуда. Вот почему я так одета. Я не смогла пойти на работу, потому что у меня был сильный жар: сто шесть градусов [3] 106° F...41° С. .

– Ну и решила немного прогуляться. Верно?

– Да. Верно. – Она улыбнулась, потому что подумала: наконец-то детективы начинают понимать, что она делает в чужой квартире, но детективы остались суровы, и опять на ее лицо набежала тень, и она помрачнела, готовая в любой момент расплакаться.

– И ты прямо сюда вошла. А?

– Только из любопытства.

– Что тебя заинтересовало?

– Стрельба. – Ее опять всю передернуло. – Вы что, собираетесь меня арестовать? Я ничего не брала. Я умру, если вы посадите меня в тюрьму. – Она помолчала, а потом вдруг выпалила: – И вообще у меня жар.

– Тогда иди и ложись в постель, – сказал Карелла.

– Вы разрешаете мне уйти?

– Иди, уходи отсюда.

– Спасибо. – Синтия наскоро поблагодарила и исчезла, пока они не передумали.

Карелла вздохнул.

– Ты хочешь заняться этой комнатой? Я займусь второй.

– Хорошо, – согласился Хейз.

Карелла пошел в соседнюю комнату. Хейз начал осматривать, что есть в туалетном столике, в котором шарила Синтия. Он разглядывал содержимое второго ящика, когда услышал за дверью звук роликовых коньков. Он оторвался от своего занятия в тот момент, когда девочка, которую они встретили на площадке второго этажа, на коньках въехала в комнату.

– Привет! – сказала она.

– Привет, – ответил Хейз.

– Вы только что въехали?

– Нет.

– Значит, куда-то переезжаете?

– Нет.

– Тогда зачем же вы вынимаете все вещи из ящика?

– Это не мои вещи.

– Тогда их нельзя трогать.

– Думаю, действительно нельзя.

– А зачем же трогаешь?

– Потому что пытаюсь что-нибудь найти.

– А что ты пытаешься найти?

– Пытаюсь выяснить имя человека, который живет в этой квартире.

– А, – протянула маленькая девочка и покатилась на своих коньках к другой стене комнаты, а затем, вернувшись, спросила: – Нашел его имя в ящике?

– Пока нет.

– А ты думаешь, оно там?

– Может быть. Смотри, видишь?

– Вижу. Это – рубашка.

– Верно. Но я имею в виду воротник.

– А? Вот эти цифры?! – поняла малышка. – Я уже умею считать до ста десятками. Хочешь послушать?

– Как-нибудь потом, – пообещал Хейз. – Вот эти цифры оставлены прачечной. Вот мы, возможно, и узнаем его имя по номеру заказа в прачечной.

– Здорово, – откликнулась девочка и потом сразу же сказала: – Десять, двадцать, тридцать, пятьдесят.

– Сорок, – поправил ее Хейз.

– ...сорок, пятьдесят, шестьдесят, тридцать.

– Семьдесят.

– Уж лучше я начну сначала – десять, двадцать.

Она замолчала, минуту внимательно изучала Хейза, потом сказала:

– Ты ведь здесь не живешь. Верно?

– Не живу.

– А я сначала подумала, что ты здесь живешь. Что ты только что переехал... Я подумала, что, может быть, Пети выехал.

– Нет. – Хейз положил стопку рубашек обратно в ящик и полез в карман за ярлыком.

– Зачем тебе нужна отметка прачечной, чтобы выяснить имя Пети?

– Потому что это единственная возможность узнать... Постой, что ты сказала, милая?

– Я не знаю. А что я сказала?

– Что-то о... Пети.

– Ах, да. Пети.

– Это его имя?

– Чье?

– Ну человека, который здесь живет.

– Не знаю. А что говорит рубашка?

– Рубашка – ерунда, милая. Если ты знаешь его имя, ты сбережешь нам уйму времени.

– А ты шпик? – спросила девочка.

– Почему ты это спрашиваешь?

– А мой папа говорит, что шпик воняет.

– Пети – твой папа?

Девочка засмеялась.

– Пети! Моего папу зовут Дейв. Дейв – мой папа.

– Ну хорошо. А Пети?

– А что Пети?

– Это его имя?

– Я думаю. Если об этом говорится в рубашке, значит это его имя.

– Пети, а дальше как?

– Что как?

– Ну, его фамилия? Пети?

– Питер Пайпер подобрал перец, – вспомнила считалочку девочка и вес гло рассмеялась. – А ты умеешь кататься на коньках?

– Да, милая. Ну, а как фамилия Пети?

– Не знаю. У меня второе имя Джейн. И зовут меня Алиса Джейн Горовец.

– А он тебе когда-нибудь называл свою фамилию?

– Не-е-т, – протянула девочка.

– А откуда ты узнала его первое имя?

– А он показал мне, как пользоваться ключом для коньков.

– Ну, а дальше?

– И все. Я сидела на ступеньках, коньки никак не открывались. Он спускался вниз и сказал: «Ну давай, Пеги тебе поможет». И помог.

– Спасибо, – поблагодарил девочку Хейз.

Она долго внимательно смотрела на него, а потом сказала:

– А все-таки ты шпик. Верно?

У всех шести сыщиков, встретившихся в тот вечер на участке, не было настроения устраивать облаву в тире. Карелла и Мейер мечтали быть дома с женами и детьми. Энди Паркер всю неделю пытался попасть в кино, но вместо этого был все время занят наблюдением. Берт Клинг мечтал дочитать до конца книгу. Коттон Хейз хотел повидаться с Кристин Максвел. Лейтенант Бернс обещал жене поехать вместе с ней в гости к ее кузине в Беттаун. Как бы там ни было, все шестеро сошлись на участке и Паркер кратко изложил им обстановку и суть дела, расположение квартиры, за которой он вел наблюдение последние три недели.

– Там наверху у них точно тир, – пояснил Паркер, – но мне кажется, вчера вечером произошло что-то необычное. Впервые за все время, что я там, появился какой-то парень с чемоданом, а ушел без него. Мне кажется, он привез большую партию, так что, если мы накроем их сегодня вечером, мы можем застукать их с поличным.

– Стоит попытаться, – согласился Бернс, – по крайней мере накроем нескольких наркоманов.

– Которых к завтрашнему дню опять выпустят, – съязвил Карелла.

– Все зависит от того, сколько их там, – возразил Хейз.

– Может быть, хоть когда-нибудь в этом городе будут нормальные законы о наркотиках, – сокрушался Карелла.

– Надейся, – вставил Мейер.

– Ладно. Пошли, – скомандовал Бернс.

Они поехали в одной машине, потому что хотели появиться все вместе, выйти из машины и нагрянуть на квартиру прежде, чем беспроволочный телеграф оповестит всю округу о присутствии полицейских. Так и было, они почти все правильно рассчитали. Как только они подъехали к подъезду, человек, сидящий на крыльце, немедленно бросился в дом.

Паркер догнал его в коридоре и схватил за шиворот в тот момент, когда он уже стучал в дверь на первом этаже. Паркер, не колеблясь, резко ударил его разок по основанию черепа.

– Кто там? – спросил голос за дверью.

– Я, – ответил Паркер, к этому времени остальные были уже в коридоре.