Фридрих Незнанский - Гонцы смерти

Зазвонил телефон. Станкевич поднял трубку. Звонила Вика Корецкая, сказала, что ее уволили по сокращению штатов и она теперь безработная.

— Берите в помощницы, — нагло заявила она.

Станкевич сделал кислую гримасу.

— Я хотела бы подъехать, переговорить, — настаивала она.

— Сегодня это невозможно. Но работу я тебе подыщу, — пообещал он. Санин все равно уходил из банка, а значит, не нужно будет держать его куколок. Вика — девочка расторопная, смазливая и хваткая, будет за всем приглядывать. — Так что не суетись и живи спокойно.

— Тем более надо встретиться, — уже кокетливо промурлыкала она, видимо, давно наметив оседлать богатого покровителя.

— Сегодня никак, — отрезал Станкевич. — Позвони завтра, договоримся.

В тот же день ребята Грязнова по-тихому проверили квартиру Станкевича, но там никого не обнаружили. Они даже провели легкий осмотр, но по солидному слою пыли на столах убедились, что в квартире уже дней пять никто не появлялся. Сам полковник все-таки добился, чтобы фотографии Нортона и Гжижи раздали всем постовым, отправили по вокзалам и аэропортам не только Москвы, но и других российских городов, откуда есть рейсы поездов и самолетов за границу. Работу Вячеслав Иванович проделал большую. Теперь оставалось только ждать.

Наблюдать за дачей Станкевича Грязнов пока отправил Дениса. Все его люди были в разгоне. Но к вечеру двоих ребят он обещал найти.

— Главное, чтоб никто не засветился! — потребовал Турецкий.

На Большую Дмитровку приехал Питер. Сияющий, как самовар, словно нашел террористов, но, оказывается, у него сегодня просто было хорошее настроение.

— Момент неподходящий, работать надо, — иронически заметил на это сияние Турецкий. — И тут мне сдается, что ребятки твои улетели за кордон…

— Но не через один аэропорт они не проходили! — сказал Грязнов.

— Они же не идиоты и понимают, что засвечены.

— А как бы ты выехал? — спросил Грязнов.

— Рига, Таллин, Вильнюс на поезде, там другая зона, оттуда есть самолет в Европу…

— Сегодня на все вокзалы информация ушла, и, если они там объявятся, их задержат, — сказал Славка.

— А почему ты решил, что они уехали? — спросил Питер у Турецкого.

— Я бы на их месте ликвидацию Клюквина наметил перед отъездом. Мало ли что. Свидетели, другие накладки, эти вещи всегда планируются заранее. Поэтому сделали черное дело — и вперед. Логично?

— Логично, — вздохнул Славка.

— А они по тем поступкам, что мы знаем, похожи на идиотов? Не похожи. Ты позвони своим, — Александр Борисович обратился к Питеру. — Я думаю, не сегодня завтра они объявятся в Женеве. Им же надо доложить начальству. Да и вырвавшись отсюда, они почувствуют себя на свободе и особенно маскироваться не будут. Нам надо знать, где они.

— Я уже позвонил, — кивнул Реддвей. — На всякий случай.

— Приезд Нади на него хорошо действует, — заметил Славка.

— Женщины не могут на мужчин действовать плохо, — философски изрек хозяин кабинета. — Просто мужчины бывают разные. Я вот вчера послушал одну даму и понял, какой я тупой. — Турецкий бросил мимолетный взгляд на Грязнова, который вкратце знал итоги посещения Эллы Шелиш, естественно, лишь деловую его часть.

— Но если они там, выходит, я зря горбатился? — с обидой произнес полковник Грязнов. — Триста пятьдесят фотооттисков я заставил своих сделать, по всем точкам разослал. Всех как чертей загонял, сам до полуночи вчера сидел!

— То-то я тебе не мог дозвониться! — усмехнулся Турецкий.

— Доброе дело и в воде не тонет, — весомо и на удивление правильно сказал Питер, вспомнив русскую пословицу.

— Ты смотри, как шпарит! — удивился Грязнов. — А мы тут его русскому языку пытаемся учить!

Лара принесла кофе. Она очень старалась, была шелковая, как побитая жена.

— Вы слышали? Нового вице-премьера только что назначили, — сообщила она. — Какой-то Санин, банкир, кажется, возглавлял ОНОКСбанк. Президент его уже поздравил.

Турецкий посмотрел на часы. «Станкевич все-таки протащил своего», — подумал он.

— Включи, — кивнув на телевизор, попросил он Грязнова.

Шли двенадцатичасовые новости. Но о Санине ничего не говорили.

— Опасное в России место — вице-премьер, — насмешливо вздохнул Питер и взглянул на Турецкого: — У тебя дело хорошо продвигается?

— Хорошо бы шло, давно бы на даче у Славки гудели, — ответил следователь.

— Если женевские «жучки» мы здесь проворонили, тогда поедем вместе в Женеву их, как это… выковыривать, — неожиданно сказал Питер. — Они, как я понял, теперь важные свидетели по твоему делу.

— Да, знают они много, — согласился Турецкий.

— А мы там их прижмем, — заверил Реддвей.

— И опять без меня, — огорчился Грязнов.

Лара, собиравшаяся уже уходить, с тоской посмотрела на шефа. Но он лишь подмигнул ей, давая понять, что никуда не поедет: кто его и на какие шиши выпустит?!

Лев Скопин, заполучив фотографию Володина, запустил ее в программу по пластической переделке лица, и компьютер выдал несколько вариантов того, как данное лицо можно изменить. Лева оставил прежними лишь волосы и глаза.

Один из новых портретов, которые выдала машина, показался Скопину знакомым. Точно он где-то его уже видел. Это было лицо типичного скандинава, с которым сыщик явно был незнаком, и все же оно кого-то напоминало. Лева около получаса мучился этой загадкой, пока не вспомнил, что видел этого человека на одной из фотографий, висевших в кабинете у Оболенского.

— Племянник академика Басова! — воскликнул вслух Скопин.

Цепочка в мозгу словно замкнулась, и он понял, что нашел Володина. Скопин поднялся, подошел к холодильнику, достал банку любимого вишневого компота и выпил сразу два стакана.

Но как следователь, он тотчас вспомнил знаменитое изречение Турецкого: «Когда нашел узелок или ниточку, не впадай в эйфорию и не кричи: «Эврика!» Помни: узелок может быстро развязаться, а ниточка порваться».

Поэтому он не помчался как оглашенный на Большую Дмитровку, а тотчас позвонил Тане. Академика дома не было, но Лева попросил разрешения на секунду заглянуть к ней по одному важному делу: ему надо было собственными глазами убедиться, что оба портрета идентичны, на память полагаться не следует, и постараться уговорить Таню дать ему на время эту фотографию со стены.

Через час он был уже у Оболенских. Таня заметно волновалась, она даже была смущена этим внезапным визитом и не знала, куда деть руки. Лева, чтобы устранить неловкость, перешел сразу к делу:

— Мне, собственно, надо посмотреть одну фотографию, которая висит в кабинете твоего мужа. Можно мне на нее взглянуть?

— Конечно… — Она улыбнулась, провела его в кабинет.

Скопин впился в лицо Сергея Басова, разглядывая его черты, потом вытащил свой портрет, сделанный на компьютере. Последние сомнения исчезли: это был один и тот же человек.