Фридрих Незнанский - Гонцы смерти

— Постарайся, Питер! Вопрос жизни и смерти!

Они вернулись в офицерскую казарму в безрадостном настроении.

— Если и здесь сорвется, подам заявление об уходе! — сказал Турецкий. — Перейду в газету. Или в детективное агентство «Глория».

— Вам-то есть теперь куда уходить! — не без зависти заметил Лева. — А у меня один путь — в адвокатуру. Наукой сейчас заниматься глупо.

— Да по мне, лучше детективом к Денису Грязнову пойти работать, чем сюда. Там хоть живое дело. А тут… — Турецкий махнул рукой.

— А чем тут плохо? Замечательный курортный городок, две зимние Олимпиады проходили, лыжные трассы, трамплины…

— Вот именно, трамплины, чтобы шею ломать!

Александр Борисович лег в кровать, достал «приемничек» Басова, включил его.

— Что это вы? — удивился Солонин.

— А он и как обычный приемник работает. Музыку послушаем. Я, к примеру, люблю джаз, французских шансонье, это моя молодость, — признался Турецкий. Он покрутил ручку настройки. Канал, на котором работал «фантом», молчал. Неожиданно зазвучала иностранная речь, полилась музыка, возник хрипловатый голос Чарльза Рея. — А я тебе что говорил? — обрадовался Александр Борисович. — Поищем Париж!

Он снова стал крутить колесико настройки. Неожиданно послышались голоса, мужской и женский. Разговор шел на английском, и так чисто звучала речь, точно люди находились в соседней комнате. Турецкий замер: это были голоса Реддвея и его жены. Его мягкий баритон трудно было с кем-то спутать. Насторожился и Вадим, удивленно посмотрел на шефа.

— Они говорят о нас! — прошептал Скопин.

— Послушаем, — насторожился Турецкий.

«Мне жаль Алекса, но я ничем не смогу им помочь», — вздохнул Питер.

«Рон так и уснул с машиной», — сказала Эмма.

«Игрушка замечательная! — отозвался Питер. — Надо его дочке что-то подарить…»

Замигала зеленая лампочка на передней панели. Когда Басов рассказывал об устройстве «антифантома», он объяснил: это означает, что данный разговор кто-то подслушивает, и можно определить местонахождение тех, кто ведет подслушку. Он нажал соседнюю кнопку, вспыхнул маленький сканирующий экран, и в углу его засигналила желтая точка.

— Здесь, в Гармише, находятся те, кто подслушивает Питера! — сообщил Турецкий. — Давай искать!

Они вышли на Марианплац. Работали рестораны, кафе, бары, казино, ездили автомобили. Турецкий надел наушники, чтобы лучше слышать сигнал. Он был одновременно световой и звуковой. Они пошли в сторону вокзала. В Партенкирхене город состоял из двух городков — Гармиша и Партенкирхена. Отель размещался рядом с костелом. Рядом с Пост-отелем сигнал звучал так мощно, что Турецкий полностью убрал звук.

— Здесь! — сказал он и неожиданно замер: ему показалось, что в окне второго этажа промелькнуло лицо Нортона. — Пойдем! — приказал он и двинулся обратно в сторону офицерского корпуса. Лева поплелся за ним. Но Турецкий свернул к дому Реддвея. Он поднял его с постели и, повелительным жестом запретив говорить, вытащил его на кухню. Содрал со стены какую-то записку, предназначенную для Рона, и написал на ней: «Тебя прослушивают, Нортон и, может быть, Гжижа здесь, в Пост-отеле в Партенкирхене». Питер, рассеянно моргая, смотрел на него. Турецкий написал: «Если все понимаешь, то кивни!» Питер кивнул. «Завтра встречаемся в четыре утра у нас. Ни о чем серьезном с женой не говори, болтай о пустяках. Захвати блокнот. Говорить будем записками. Понятно?» Питер кивнул. Турецкий изобразил на лице галантную улыбку, помахал ручкой и потащил Скопина к выходу.

— А почему у нас-то общаться записками? — не понял Лева.

— Учись, пока я жив, — повеселев, самодовольно сказал Турецкий. — Я, кажется, понял, почему Дениса долбанули по затылку! В самого Питера вогнали «клопа», вот в чем секрет! В тело, понимаешь?! Он упал, капли крови на снегу, но, ошалелый от жара и холода, он этого даже не почувствовал. А потом дубовым веничком я же, как идиот, все и размял, размассировал. И они его все это время потрошили! И нас вместе с ним! О майн Готт!

Турецкий схватился руками за голову. Скопин из полубредового монолога шефа ничего не понял: кого долбанули, куда, какие капли крови на снегу и причем тут дубовый веник. Льву на мгновение даже стало страшно: если у Турецкого началась белая горячка — бутылку виски 0,7 литра они с Питером вдвоем уговорили, а потом полирнули все это еще джинчиком, немудрено ошалеть от такого количества выпитого, — то один Скопин с заданием не справится. Вот уж выпала командировочка!

Басову позвонили от имени Тюменина. Последний где-то скрывался, но очень хотел с ним срочно увидеться. Звонивший сказал, что находится рядом с его домом на машине и может отвезти физика к нему. Сергей тотчас согласился. Он даже не стал звонить Меркулову, как велел ему Турецкий, а решил просто притащить Тюменина в Генпрокуратуру. Он-то уговорит Мишу прийти с повинной, и тем самым сделает то, что не удалось «важняку» Турецкому и его коллеге Скопину.

За рулем сидел поджарый мужик с узкой полоской щетинистых усов над верхней губой, представился Виктором, обрадовавшись, что Басов так быстро откликнулся на его просьбу.

— Как он? — спросил Сергей, когда они отъехали.

— Нормально, хандрит только.

— Еще бы! — отозвался Басов. — Он мою записку читал?

— Записку? — удивился Виктор. — Я не знаю.

— Понятно, — сказал Сергей. — А как он узнал, что я, это я? — не понял Басов.

— Вычислил, — тут же сориентировался водитель. — Статейки ваши читал, потом кто-то ему рассказывал.

— Странно, — пробормотал физик, и легкая тень подозрений шевельнулась в нем. — Знаете, я лучше выйду в центре, а потом мы договоримся о встрече.

— Хорошо, — кивнул Виктор.

Он неожиданно притормозил, и в следующую секунду резкий удар по голове мгновенно погрузил Басова-Володина в бессознательное состояние.

Питер пришел к москвичам в их номер ровно в четыре утра. Турецкий был уже на ногах.

— В чем дело? — заговорил он, но московский следователь повелительным жестом заставил его замолчать. Пригласил к столу, показал записку. «В твоем теле подслушка. В твоем! Это не фантастика. Ее «поставили» в тот день, когда мы парились в бане в Ивантеевке. С тех пор тебя «слушают». Нортон, видимо, здесь и слушает тебя круглосуточно. Оружие принес? Его или их надо взять сейчас: тихо и без шума. Вопросы?»

Из ванной в халате вышел полусонный Лева. Питер несколько раз перечитал записку, а когда все понял, то с ужасом взглянул на Турецкого. Александр Борисович печально покачал головой. Помедлил и показал пальцами, как работает пистолет. Реддвей развел руками. «Дома есть?» — написал Турецкий. Питер кивнул. «Тащи! Те наверняка вооружены. Если кого-то можно еще привлечь, то было бы неплохо. Но не говори! В полчаса уложишься?»