Максим Есаулов - Недетские игры

– Правильно. Только мне тогда ничего об этом известно не было.

– Ничего?

– Степа, не сходи с ума. Кто я тогда был, чтобы со мной такие операции обсуждали? Такой же старлей, как и ты. Тем более мы вместе учились. Я уже потом сам догадался, когда Генка Ерасов погиб. Он на два курса младше нас учился, ты его, может быть, помнишь… Считается, что благодаря этой операции было отсрочено наступление регулярных сил ЮАР и серьезно ослаблены позиции МНС. Мы офицеры, Степа. У нас работа такая – Родину защищать. Войны без потерь не бывает. Ценой одной жизни были спасены тысячи. Согласись, что для боевых действий это очень хорошее соотношение.

Будущий полковник молчал.

Будущий Координатор, наполнив стаканы, спросил:

– Если бы ты был генералом, и от тебя зависело принятие такого решения, ты бы его принял?

В последний момент старый друг изменил интонацию, и вопрос прозвучал как утверждение.

Будущий полковник молча выпил.

– И еще… Решение уже принято, и не позднее февраля мы отсюда уйдем. Осталось немного, так что постарайся… без глупостей. Оставь прошлое в прошлом и начинай жить. Мне бы очень не хотелось сопровождать твой цинковый гроб и рассказывать Лене, как ты геройски исполнил интернациональный долг перед братским афганским народом.

– Тебе его сопровождать не придется. – Будущий полковник высказался в том смысле, что, мол, и без тебя найдется, кому доставить тело на родину, но Координатор предпочел сделать вид, что истолковал фразу по-своему.

– Вот и отлично! – Улыбнувшись, он чокнулся своим стаканом со стоящим на столе стаканом товарища.

– Кстати, откуда ты про февраль знаешь?

– Это уже все знают.

– Да? Я пока что не слышал. Похоже, что как раз ты точно станешь генералом.

– Не уверен, – Координатор посмотрел на полковника очень трезвым взглядом. – Дома начинается такая интересная жизнь, что красные лампасы меня в последнее время привлекают не слишком…

К стоящему на отшибе поселковому магазину подкатил армейский микроавтобус «УАЗ», за округлые формы кузова прозванный «батоном» или «таблеткой». Кроме полковника в машине был только сержант-водитель. Полковник сидел в пассажирском салоне за столиком, на котором была разложена карта с обозначенными районами поиска дезертиров и схемой движений розыскных групп.

– Леша, сходи, купи чего-нибудь, – распорядился полковник, кутаясь в накинутый на плечи камуфляжный бушлат: несмотря на то что в «УАЗе» было жарко натоплено, его сильно знобило: бессонная ночь наложилась на простуду и старые раны.

Водитель выпрыгнул из автобуса, ушел в магазин. Только после этого из черной «Волги», стоявшей у противоположного угла здания, вышел Координатор. От военного в нем остались только выправка да офицерский голос. Меся дорогими ботинками грязь, он дошел до «таблетки». С легкой брезгливостью дернул тугую ручку и открыл заскрипевшую дверь пассажирского отсека автобуса. Залез и сел на скамейку, подобрав длинные полы черного плаща и поддернув брюки с острыми стрелками.

Они поздоровались, и Координатор нетерпеливо спросил:

– Что у тебя?

– Точной информацией не обладаю. Могу только предполагать, что их подтолкнула на побег Калининградская операция.

– Фактор случайности, – поморщился Координатор, глядя в окно. – Кто мог знать, что автобус перекроет цель?

– В автобусе дети были…

– Не дави на мозоль, Степа. Они не салобоны, знали, где служат. Кто инициатор побега?

– Думаю, Ремезов. Последние дни он выглядел хмурым…

– А ты куда смотрел?

– Валя! Знал бы прикуп…

– А должен был знать, Степа. Если они куда-нибудь придут… Если они что-нибудь расскажут… Тебя привлекут к самой суровой ответственности. Ты понимаешь, о чем я?

– Ладно, не первый год замужем.

– Как бы не в последний. Найди их, Степа, иначе я ничего не смогу для тебя сделать. Какая помощь нужна?

– Горючка для вертушек.

– Я дам команду. Пока все? Держи меня в курсе. Удачи!

Выйдя из автобуса, Координатор придержал дверь:

– Да, как там Лена?

– Все нормально.

– Генка поступил? Ну, бывай!

Как ни поторапливал Лютый, а все равно на месте задержания оружейников провозились до темноты. В том числе из-за Паши, который слишком долго писал свой первый в жизни протокол осмотра. Помогавший ему Лютый оглянулся, отыскивая водилу «пятерки». Тормознул проходившего мимо Топоркова:

– Слушай, а где хозяин машины?

– Так увезли уже.

– Нормально! А кто мне в протоколе крестик поставит?

– Он тебе в отделе распишется. – Топорков продемонстрировал опечатанный бумажными лентами брезентовый сверток с гранатометами: – Во, упаковал, как заказную бандероль.

– Да не тряси ты, бисова душа, они же шмальнут.

– Гранатометы просто так не стреляют, их взводить надо.

– Ну тебе виднее. Я на флоте конюхом служил. – Лютый протянул Топоркову ключи от «пятерки». – Ладно, ты гони их тачку, а я с Пашкой поеду. Молчун, кстати, где, уже смылся?

– Да, погнал джип отдавать. И баксы.

– Моргнуть не успеешь, как вы все разбегаетесь. Ну шо за народ?

Услышав шум останавливающейся машины, Лютый и Топорков обернулись. Оказалось, приехал Арнаутов-старший.

– Все, я поскакал, – Топорков удобнее перехватил сверток. – Дровосека ведь Громов вызывал, наверняка пистон вставил. А он теперь нам… Не хочу в этом участвовать. Все, давай, в отделе увидимся.

– Давай…

Ловко разминувшись с Арнаутовым, Топорков смылся.

– Здоровеньки булы, Николай Иванович! – приветствовал Арнаутова Лютый.

Вместо ответа начальник отдела объявил:

– Проверка из Москвы едет. Воскресенье, блин… Что тут у вас?

– Да вот, закруглились. На базу собираемся.

– А это что? – Арнаутов указал на разбитый багажник служебной «шестерки».

– Это? Да они что-то почувствовали, Николай Иванович, и смыться решили. У нас другого выхода не было…

– Что почувствовали?

– Да понимаете…

– Я засветился, – Паша выступил из темноты за спиной Лютого. – Часы забыл снять наградные.

Железный Дровосек скривился, как от зубной боли:

– А чего фуражку не надел? Или, лучше, всю форму?

– Ну ошибся я, виноват! Что мне теперь, застрелиться?

– Ты голос мне не показывай. Быстро обратно в отряд пойдешь, двери лбом вышибать.

– Да и пойду!

– Хватит, Паша. – Лютый встал между отцом и сыном. – Иваныч, проехали. С кем не бывает? Это я недоглядел.

– Он головой думать должен, а не только есть.

– Да научим его, все будет путем!

Через плечо Лютого Железный Дровосек посмотрел в лицо Паше, еще раз дернул щекой и отвернулся, массируя область сердца:

– Ладно, дорабатывайте, а я домой. Нехорошо мне что-то…

Направившись к своей «Волге», Арнаутов на полдороге остановился и достал сотовый телефон. Долго смотрел на него, потом вздохнул и набрал домашний номер Кожуриной.