Люси Монро - Уроки музыки и любви

Собрав все свои силы, Кэсс могла заставить себя пойти в многолюдное общество, но ее по-прежнему ужасала мысль о том, что ей придется знакомиться с новыми людьми. Нео вел себя так, будто это его не волновало, но лишь потому, что они были друзьями. И о более серьезных отношениях теперь и думать было нельзя…

Кэсс прошла мимо музыкальной комнаты, и в спальню ей тоже не хотелось идти. Остановившись в холле, она огляделась вокруг и впервые в жизни задумалась о том, зачем она живет здесь, в родительском доме? Ведь воспоминания о том, как они втроем жили здесь, были не очень радостными…

И все же она цеплялась за этот дом, который связывал ее с единственными людьми, любившими ее, пусть и недолгое время.

Нео нашел Кассандру в ее маленькой студии. Увидев красные глаза, он понял, что она плакала, и сердце его сжалось.

Но более тревожным было то, что он увидел на экране ее компьютера.

– Ты хочешь отсюда уехать?

– Почему бы и нет? Здесь меня ничто не удерживает.

Парализованный неожиданной болью, Нео на секунду перестал дышать:

– И даже я?

Она внимательно взглянула на него:

– И как долго?

– Что ты хочешь сказать?

– Ты устанешь в конце концов от нашей «привилегированной дружбы» и начнешь снова встречаться с другими женщинами.

Черт возьми, Нео еще не был готов к этому разговору! Он все еще боролся с чувствами, которые не хотел признавать. Но при мысли о том, что он может потерять Кэсс, его охватывал страх.

– Мы останемся с тобой друзьями.

– Нет.

– Нет? – Его пронзила острая боль.

– Может быть. Я не знаю. Ты столько для меня сделал. Ты – лучший друг, который только был у меня. И ты для меня – самый дорогой человек, даже дороже моих родителей. Я не отказываюсь от твоей дружбы, но не знаю, смогу ли я вынести то, что ты будешь встречаться с другими женщинами. – В ее голосе была такая боль, что Нео чуть не опустился перед ней на колени.

Она молча взглянула на него.

– Ты хочешь большего? – спросил он, пытаясь упорядочить свои мысли. Он не хотел терять самого дорогого человека в своей жизни.

– Какая разница, чего я хочу? Ты этого не хочешь. И ты мне ясно дал понять это.

– Может быть, я был не прав?

– То, о чем я говорю, гораздо серьезнее, чем это «может быть».

– Скажи, что это такое – любовь?

Кэсс потрясенно уставилась на Нео:

– Что ты хочешь сказать? Ты знаешь, что такое любовь.

– Нет, на самом деле я не знаю.

– Но…

– Я никогда никого не любил, и никто никогда не любил меня.

– Зефир любит тебя как брат.

– У меня нет никакого желания жениться на Зефире.

– На мне ты тоже не хочешь жениться.

– Я был не прав.

– Что?..

– Я хочу на тебе жениться. Но я считал, что у меня нет права просить тебя об этом.

Кэсс снова заплакала и закрыла лицо руками:

– Почему ты так говоришь?

– Я знаю толк в бизнесе, но отношения между мужчиной и женщиной – это нечто совсем другое.

– Ты был так добр ко мне, что я с трудом могу поверить в то, что ты не можешь поддерживать отношения с женщинами.

– Ты считаешь, что я был добр к тебе?

– Да!

– Хорошо. – Казалось, Нео испытал облегчение. Будто у него могли быть какие-то сомнения. – Очень хорошо.

– Даже считая, что мы с тобой просто друзья, ты обращался со мной как с королевой, Нео. Из тебя бы получился потрясающий муж и отец.

– Мы не просто друзья, – сказал он, и голос его сорвался, будто звякнуло стекло.

– Нет? – «О, пожалуйста, пожалуйста, убеди меня в этом!» – взмолилась про себя Кэсс.

– Нет.

– И кто мы тогда?

– Всё. Ты для меня – всё, и я хочу быть для тебя тем же.

– Ты уже для меня – всё. – Шагнув к нему, она обняла его красивое лицо. – И как ты не догадывался об этом? Ты – всё, о чем я всегда мечтала, о чем только могла мечтать. Я люблю тебя – всем сердцем, всей душой.

Он прижал Кэсс к себе, приподнял ее лицо, и глаза их встретились.

– Я люблю тебя. Я никогда никому не говорил этих слов, но теперь буду повторять снова и снова. Признаюсь, я боялся…

– Боялся чего?

– Оказаться недостойным твоей любви.

Она не спросила его, почему он боялся. Его прошлая жизнь объясняла все.

– Ты ошибался, считая, что был недостоин своих родителей. Это они были недостойны тебя.

– Разумом я это понимал…

– А теперь ты поймешь это сердцем. Я люблю тебя, Нео, очень люблю.

– Я обожаю тебя и всегда буду обожать.

– Даже после сеансов гипноза я вряд ли смогу преодолеть свою застенчивость. И никогда не стану светской львицей. А ведь тебе нужна именно такая женщина.

– Это не имеет значения. Мне не нужна светская львица. Мне нужна ты. И мне нужна жена… женщина, с которой я смогу создать семью. Совсем другую, чем те, в которых мы росли.

О да!

– Не могу представить себе ничего более прекрасного…

– И я тоже.

А затем он поцеловал ее, или она поцеловала его… Кэсс даже не поняла, каким образом их губы встретились, но это все-таки произошло, и это был самый проникновенный поцелуй во всей истории поцелуев. Он говорил об истинной любви, глубокой страсти и затаенных надеждах, которые были уже почти потеряны, но возродились с новой силой и принесли с собой волшебное ощущение счастья.

Кэсс сидела на его коленях, когда их губы наконец разомкнулись.

– Моя женщина, моя… жена….

Она прижалась лбом к его груди, и страхи ее совершенно улеглись.

– О, Нео! Ведь в этом у тебя не было сомнения?

– Нет, моя драгоценная женщина, никогда. Я просто взглянул в лицо правде, которая изгнала из моей души демонов, пробуждавших во мне страх. В этом мире есть человек, который важен для меня гораздо больше, чем бизнес, чем что-либо или кто-либо на свете.

– И я могу сказать то же самое.

– Я знаю об этом, и я несказанно счастлив.

– И я тоже.

– Поедем в Афины на наш медовый месяц?

– Конечно. И мы сделаем там первого из наших детей, которые, по мнению Доры, у нас обязательно должны быть.

– Дора очень проницательная женщина, – рассмеялся Нео, и смех его, вместе с ним самим, заполнил все ее существо.

У обоих в жизни было мало любви, но недостаток ее количества они собирались восполнить качеством. Они понимали, что любовь – это драгоценный дар, и не воспринимали ее как нечто само собой разумеющееся, как другие люди.

Они действительно были друг для друга самой большой ценностью в жизни.